и шоферы сетовали на то, как жарко им приходится по ночам. 
Единственным их спасением от жары были маленькие электрические вентиляторы. 
Отец же ворчал, что если поставить слугам кондиционеры, то они будут спать 
целыми днями.
 Из всех слуг только Омар спал в маленькой комнате на вилле. У входа в дом 
висел длинный золотой шнурок, соединенный с колокольчиком в комнате Омара. 
Когда Омар был нужен, его вызывали звонком. От звука колокольчика, который мог 
раздаться в любое время дня и ночи, Омар бегом мчался к дверям кабинета отца. 
Должна признать, что много раз, когда Омар отдыхал днем, а лучше среди ночи, я 
дергала за этот шнурок, а затем мчалась в свою комнату и притворялась спящей – 
этакое невинное дитя. Однажды за этим занятием меня застала мать. На ее лице 
появилось выражение разочарования недостойным поведением дочери. Она пребольно 
оттаскала меня за уши и пригрозила, что пожалуется отцу, однако так и не 
сдержала своего обещания.
 Еще со времен моего деда нам принадлежала семья рабов-суданцев. Число наших 
рабов увеличивалось каждый раз, когда отец возвращался из своего ежегодного 
паломничества в Мекку – хаджжа, где он всегда покупал новых детей-рабов. 
Паломники из Судана и Нигерии, совершавшие хаджж, часто продавали своих детей 
богатым саудовцам, чтобы выручить денег па обратную дорогу. Попав однажды к 
отцу, рабы больше не перепродавались, как это было раньше с рабами в 
Соединенных Штатах. Они становились как бы частью нашей семьи и считали все 
дела отца своими. Дети рабов всегда играли вместе с нами, и никому не 
отдавалось предпочтение. В 1962 году, когда правительство освободило рабов, 
семья суданцев всерьез рыдала и умоляла моего отца, чтобы он позволил им 
остаться у пего. Они и по сей день живут там.
 Отец прекрасно помнил нашего великого короля Абдула Азиза. Он говорил о нем 
так, как будто виделся с ним каждый день. Когда мне было восемь лет, я испытала 
сильное потрясение, узнав, что Абдул Азиз умер в 1953 году, за три года до 
моего рождения!
 После смерти старого короля благополучие нашего королевства оказалось под 
угрозой, так как наследник Абдула Азиза, его старший сын Сауд, оказался начисто 
лишен качеств, необходимых лидеру государства. Со свойственной ему 
экстравагантностью он растрачивал государственные средства, вырученные за нефть,
 на строительство шикарных дворцов, покупку дорогих автомобилей и 
драгоценностей для своих жен. В результате этого бездумного расточительства 
страна оказалась на грани политического и экономического краха.
 Вспоминаю случай, произошедший в 1963 году, когда мужчины королевской семьи 
собрались у пас в доме. В то время я была чрезвычайно любопытной семилетней 
девочкой. Шофер отца, Омар, с важным видом вышел в сад и сказал, что отец велит 
всем женщинам подняться наверх. Он махал на нас руками, словно изгоняя злых 
духов и, буквально, силой загнал всех на лестницу, а затем в маленькую комнату. 
Моя старшая сестра Сара умоляла мать разрешить ей спрятаться на балконе, чтобы 
хоть одним глазком взглянуть на тех, кто стоит у руля нашего государства. Хотя 
мы время от времени видели наших знатных родственников на разных семейных 
торжествах, но никогда нам не приходилось быть свидетелями событий, столь 
важных для всей нашей страны. Мы сгорали от любопытства, ведь каждая женщина с 
момента наступления у нее первых месячных не имеет больше возможности общаться 
с кем бы то ни было, кроме отца и братьев.
 Жизнь наша была такой замкнутой и скучной, что даже мать наша жалела нас. В 
тот день и она не выдержала и вместе с нами из-за перил балкона подглядывала за 
тем, что происходило внизу, в большой гостиной, где собрались мужчины. Я, как 
самая младшая, держалась за материну юбку, а мать прижимала палец к моим губам. 
Если бы нас обнаружили, реакцию отца страшно было бы даже представить.
 Мы с сестрами с восторгом смотрели на грандиозный парад братьев, сыновей, 
внуков и племянников покойного короля. Солидные мужчины в свободных белых 
одеждах собирались молча, с серьезным, даже торжественным видом. Осунувшееся 
лицо кронпринца Фейсала привлекло наше внимание. Как ни была я мала, все же я 
заметила, как он расстроен и озабочен. К 1963 году все жители Саудовской Аравии 
понимали, что принц Фейсал фактически управлял всей страной от имени 
некомпетентного и недалекого короля. Люди тихо роптали, считая, что король Сауд 
не более, чем символ монархии. Это было несправедливо по отношению к стране и 
принцу Фейсалу и не могло продолжаться бесконечно.
 Принц Фейсал встал, повернувшись лицом к остальным. Обычно тихий голос принца 
прозвучал неожиданно громко, когда он попросил слова, чтобы высказаться о 
проблемах, во весь рост вставших перед семьей и государством. Он говорил о том, 
что трон, с таким трудом возвращенный семье, под угрозой. Он сказал, что 
простой народ устал от вызывающего поведения королевской семьи, склоняясь к 
тому, что клан аль-Саудов но оправдывает доверия и надо просить Аллаха, чтобы 
тот послал нового лидера.
 Принц Фейсал сурово нахмурил брови, глядя на молодых принцев, когда обвинял их 
в том, что, забыв традиции бедуинов, они подвергли опасности трон. Он говорил, 
что сердце его наполняется печалью, когда он видит, что молодые члены 
королевской семьи не стремятся работать, предпочитая жить на доходы от продажи 
нефти. Он сделал длинную паузу, ожидая, что скажут его родственники и братья, а 
когда ответа не последовало, то заявил, что если бы он, Фейсал, стоял у рычагов 
контроля над нефтью, то поток денег, получаемых принцами, был бы перекрыт, и им 
пришлось бы искать себе занятие, чтобы обеспечить удовлетворение своих 
потребностей. Он кивнул своему брату Мохаммеду и со вздохом сел. Из своего 
укрытия на балконе я видела, как некоторые из моих молодых кузенов нервно 
заерзали. Хотя самый большой месячный доход принцев составлял не более десяти 
тысяч долларов, члены клана аль-Саудов изрядно обогатились за счет своих 
нефтяных скважин. Сауд