Нельсон узнал об уходе союзников 12 июня. В несколько часов он высадил 
десантные войска на берег и, оставив контр-адмирала Кокрэна с кораблем 
"Нортомберланд" в Антильском море, сам с 11 кораблями вновь пустился в свою 
неутомимую погоню. Вторично предстояло Нельсону и Вилльнёву идти двумя 
расходящимися путями. Вилльнёв взял курс на Ферроль, а Нельсон на Сан-Винцент и 
Кадикс. Намерения Наполеона были еще Нельсону совершенно неизвестны. Он полагал,
 что союзный флот прибыл в Вест-Индию для того только, чтобы жечь купеческие 
конвои и опустошать острова, и теперь не сомневался в том, что, испытав неудачу 
в этом первом предприятии, Вилльнёв будет искать нового поприща для своих 
операций в Средиземном море. 18 июня он писал Актону, жившему в то время в 
Палермо, следующее: "Любезный мой сэр Джон! Я уже теперь в 600 милях от Антигоа,
 на пути к проливу. Я еще не встречал неприятеля, но поверьте, что я не допущу 
этих господ хозяйничать в Средиземном море, и тревожить Сицилию или другие 
владения вашего доброго короля". 

А между тем в тот момент, когда Нельсон писал это письмо, неприятель был от 
него очень недалеко, потому что 19 июня бриг "Кьюриос", посланный им в Англию 
для уведомления Адмиралтейства о возвращении эскадры, усмотрел в 900 милях к 
норд - норд-осту от Антигоа этот неуловимый флот, который Нельсон так тщетно 
искал в продолжении трех месяцев. По курсу Вилльнёва легко можно было угадать, 
что он не имеет намерения идти в Средиземное море. Капитан Беттсуорт немедленно 
понял всю важность этой счастливой встречи: вместо того, чтобы воротиться к 
эскадре Нельсона, которую он мог рисковать не встретить, он продолжал свой путь,
 форсируя парусами. Милях в 180 от Финистера союзная эскадра встречена была 
противными ветрами; английский же бриг достиг Плимута, и 9 июля на рассвете 
капитан Беттсуорт был принят лордом Бэргамом, преемником лорда Мельвилля в 
звании первого лорда Адмиралтейства. 36 кораблей, расставленных на дистанции от 
Кадикса до Бреста, не могли бы с успехом стеречь такое огромное протяжение 
берегов против 20 кораблей, соединенных в одну эскадру. Медлить было нечего, и 
лорд Бэргам не медлил. Тотчас же предписал он Корнваллису, крейсеровавшему 
перед Брестом, снять блокаду Рошфора и Ферроля и, набрав таким образом эскадру 
в 15 линейных кораблей, вверить ее адмиралу Кальдеру и послать к мысу 
Финистерру, на встречу Вилльнёву. Депеши Адмиралтейства отданы были на суда, 
ждавшие их в Портсмуте и Плимуте и через 8 дней после прихода брига "Кьюриос" в 
Англию предписания лорда Бэргама были выполнены. 15 июля на параллели Ферроля к 
10 кораблям вице-адмирала Кальдера присоединились 5 кораблей контр-адмирала 
Стерлинга, между тем как Вилльнёв, все еще удерживаемый норд-остовыми ветрами, 
более терял, чем выигрывал расстояния. 

В это время Нельсон, с полной уверенностью в непогрешимости своих догадок, шел 
к Гибралтару. Прибыв туда 18 июля, он с удивлением узнал, что ни один 
неприятельский корабль еще не проходил в пролив. Что сталось с флотом, который 
он преследовал? Опередил ли он его, так как некогда опередил флот Брюэ? Или 
Вилльнёв, обманув его ложным маршем, возвратился на Ямайку, тогда как он считал,
 что он в открытом море, идет к Кадиксу? Во всяком случае, Нельсону необходимо 
было остановиться, чтобы вновь запастись водой и провизией и несколько освежить 
свои экипажи, начинавшие уже страдать цингой. Он решился стать на якорь в 
Гибралтаре и 20 июля в первый раз после двух лет ступил на берег, чтобы 
посетить губернатора. Вскоре получил он письмо от Коллингвуда, крейсеровавшего 
в то время перед Кадиксом, и это письмо несколько успокоило в нем душевное 
волнение. Со своей редкой проницательностью Коллингвуд одним из первых начал 
понимать всю важность экспедиции Вилльнёва и угадывать цель ее. "Нынешнее 
правительство Франции, писал он своему другу 18 июля, - не станет гоняться за 
маловажными выгодами, когда оно может надеяться на большие результаты. Французы 
хотят вторгнуться в Ирландию, и, без сомнения, все их операции имеют эту цель. 
Этот поход в Вест-Индию совершен был единственно с тем, чтобы отвлечь туда наши 
морские силы, которые в этой стороне представляют самое главное препятствие их 
предприятиям". Если бы Коллингвуд подумал о Булонской флотилии, то он увидел бы,
 что опасность становится еще грознее, и что если союзному флоту удастся 
однажды овладеть Бискайским морем и Каналом, то вторжение в Англию представит, 
может быть, еще менее затруднений, чем покушение на Ирландию. 

Между тем как все умы по обе стороны Канала были объяты каким-то неведомым 
беспокойством, Кальдер и Вилльнёв встретились в 150 милях от мыса Финистера. 22 
июля они сошлись, и Кальдер не без помощи тумана, отнял у союзников два 
испанских корабля: "Фирме" и "Сан-Рафаэль". Ночь разлучила сражавшихся, а на 
другой день оба адмирала выказали одинаковое нежелание вступать в бой. 
Коллингвуд изображает нам Кальдера страждущим от беспокойства перед Ферролем; и 
действительно, Кальдер, подобно Вилльнёву страшившийся лежавшей на нем 
ответственности, в этом случае плохо понял свою обязанность. Довольствуясь 
легким успехом, он оставил союзному флоту свободу действий, и не 
воспрепятствовал соединению, которое он должен был бы всеми силами стараться 
предупредить. Что же касается Вилльнёва, то он еще менее, чем Кальдер, имел 
право считать окончательным это первое испытание. Эскадра его показала себя 
исполненной рвения, и экипажи дрались с энтузиазмом и увлечением, напоминавшими 
самые славные эпохи французского флота. Капитаны: де Перонн, Ролан и Космао 
показали в этом деле геройское мужество, хладнокровие и искусство. Рвение и 
самоуверенность этих храбрых офицеров должны были бы проникнуть и в сердце их 
начальника, тем более, что англичане в этом случае впервые держались обороны. 
Никогда еще никакому адмиралу обстоятельства так не благоприятствовали, чтобы