при очищении Корсики на остров Эльбу. "Видно, эти сухопутные господа, писал 
пылкий коммодор, - не так часто, как мы, бывают принуждены руководствоваться 
собственным суждением в политике". Оставив в Порто-Феррайо капитана Фримантля с 
поручением взять войска, когда им вздумается ретироваться, Нельсон на фрегате 
"Минерва" отправился к мысу Сан-Винценту, где адмирал Джервис назначил ему 
рандеву. 

18 января 1797 г. адмирал Джервис вышел из Лиссабона с 11 оставшимися у него 
кораблями. Он знал, что испанская эскадра должна была выйти из Картахены, и 
потому, направясь к Сан-Винценту, он таким образом избрал самый выгодный пункт 
для наблюдения за ней. Если оттуда, как можно было опасаться, испанский флот 
пошел бы к Гасконскому заливу, то можно было с помощью деятельных крейсеров 
знать о всех его движениях, тревожить его до самых берегов Франции или даже 
вступить с ним в бой, чтобы принудить удалиться в Кадикс. С этим намерением 
адмирал Джервис вместо того, чтобы поджидать посланное к нему подкрепление в 
Лиссабоне, назначил подкреплению рандеву у мыса Сан-Винцента, и сам спешил туда 
же. Но неизъяснимое преследование судьбы еще не оставляло его: новое несчастье 
лишило его одного из самых сильных его кораблей, и характер менее твердый 
непременно бы увидел в этом верное предзнаменование какого-нибудь страшного 
бедствия. В то время, как эскадра его выходила из Таго, один трехдечный корабль 
был натащен на ту же банку, на которой погиб "Бомбей-Кестль", и, простояв на 
мели 48 часов, воротился в Лиссабон, срубив все мачты. Итак не более 10 
кораблей осталось из этого флота, некогда столь гордого, что Нельсон был в 
негодовании, когда он ретировался перед 38 испанским и французскими кораблями. 
Но эти 10 кораблей имели столько точности, согласия и правильности в своих 
движениях, что, несмотря на убыль целой трети своей эскадры, сэр Джон Джервис 
был еще исполнен уверенности и безбоязненно шел навстречу неприятелю. 

XI. Сражение при Сан-Винценте 14 февраля 1797 г. 

Морские силы Англии в эту эпоху состояли из 108 линейных кораблей и 400 судов 
меньшего ранга, укомплектованных 120000 матросов; но этими силами нужно было 
охранять столько колоний, защищать интересы в стольких пунктах, что 
Адмиралтейство могло отправить на помощь эскадре Джервиса только 5 кораблей, 
отделенных на время от эскадры, крейсеровавшей к Канале. Так в продолжение всей 
этой войны Англия, несмотря на свое богатство, испытывала все стеснения 
бедности. По прибытии этого подкрепления, которое присоединилось к нему 6 
февраля, Джервис снова имел под своим начальством 15 линейных кораблей, в том 
числе 6 100-пушечных, 4 фрегата и 2 корвета. 

Впрочем, его неудачи еще не кончились. 12 февраля в мрачную и дождливую ночь, 
два корабля его эскадры столкнулись при повороте, и один из них, "Куллоден", 
потерпел при этом такие важные повреждения, что нужно было бы отослать его в 
ближайший порт, если бы им не командовал самый деятельный из капитанов 
английского флота. Капитан Трубридж, к великому удивлению всех, кто видел его 
корабль на рассвете, мог после полудня объявить, что он готов идти в дело. И 
точно, было бы весьма некстати, если бы он в эту минуту отделился от эскадры, 
потому что на другой день фрегат "Минерва", под брейд-вымпелом Нельсона, принес 
известие о том, что за два дня перед тем испанский флот был виден уже за 
проливом. 

Флот этот, находившийся в то время под начальством адмирала дона Хозефа де 
Кордова, вышел из Картахены 1 февраля. Он состоял из 26 кораблей, в том числе 7 
100-пушченых, и из 11 фрегатов. 5 февраля, на рассвете, он миновал пролив, и 
направил путь к Кадиксу. Свежий восточный ветер помешал ему туда войти, и 13 
февраля вечером, когда он еще продолжал бороться с противным ветром, его 
крейсеры объявили ему о присутствии неприятеля. Испанцы, не имея известия о 
подкреплении, пришедшем к адмиралу Джервису, и надеясь на огромное 
превосходство своих сил, не заботились о том, чтобы уменьшить расстояние между 
судами и продолжали идти в беспорядке. Не желая сами вступать в бой с 
английской эскадрой, они полагали, что и она, в свою очередь, не посмеет 
действовать наступательно. Но Джервис, напротив, думал сразиться. Он знал, как 
нужна была Англии победа, и ожидал этой победы как результата тех неусыпных 
попечений, какие он в продолжении двух лет прилагал к упражнению и обучению 
своей эскадры. 

На закате солнца он дал своим кораблям сигнал приготовиться к бою, построил их 
в две колонны, и велел им в продолжение ночи держаться, имея утлегарь на 
гакаборте. 14 февраля, день бедственный для испанского флота, наступал 
пасмурный и мрачный. Английский флот построен был в две сомкнутые колонны, и 
Джервис с удовольствием окинул взором эти две ровные и сжатые линии, которые 
быстрым движением могли в дну минуту развернуть грозный фронт. К востоку едва 
виднелся берег Португалии и высокие вершины Сьеры-Моншика, господствующей над 
заливом Лагос. Фрегаты, высланные вперед для наблюдения за неприятелем, увидели 
только еще шесть испанских кораблей, и густой туман носился над обеими 
эскадрами. Однако по мере того, как солнце поднималось над горизонтом, 
пасмурность рассеивалась, и в десять часов утра с салингов корабля "Виктори" 
насчитано 20 испанских кораблей, а в одиннадцать английские фрегаты показали 25.