у них не перебита; только в корпусе заметно несколько пробоин". Мальта, 29 
августа 1798 г. 

{37}  В архивах флота есть весьма любопытное письмо, включенное в число 
официальных документов, где адмирал Вилльнёв оправдывается перед 
контр-адмиралом Бланке - Дюшайла в том, что он не снялся с якоря с арьергардом. 
Но чтобы дать настоящую цену этому оправданию, из которого здесь выбраны самые 
разительные места, нужно не терять из виду, что адмирал Брюэ, начав уже бой, то 
есть за час до того, как все английские корабли стали на якорь, не мог знать, 
сражается арьергард или нет; притом он до последней минуты считал голову своей 
линии достаточно прикрытой отмелями залива и мортирной батареей, поставленной 
им на острове Абукир, и вследствие этого, все распоряжения его готовили к тому, 
чтобы послать авангард и центр на помощь арьергарду, "на который, без сомнения",
 писал он от 13-го июля генералу Бонапарту, "все усилия неприятеля будут 
устремлены". 

Париж 21-го брюмера* IX года (12 ноября 1800 г.) "Любезный мой Бланке! Едва 
освободясь от моего долгого заключения и от суматохи моего прибытия сюда, хочу 
писать к тебе и объясниться с тобою... 

"Не могу скрыть от тебя того удивления, с которым я узнал, что ты тоже был в 
числе тех, которые уверяли, будто в бедственную ночь Абукирского сражения я мог 
бы сняться с арьергардом и подойти на помощь к авангарду. В письме, которое я 
пишу морскому министру, письме (ничем не вызванном от меня со стороны 
правительства, и отсылку которого я еще откладываю), в этом письме я говорю, 
что только недоброжелательство, подозрительность или самое отъявленное 
невежество могут поддерживать подобную глупость. В самом деле: каким образом 
корабли, стоящие под ветром линии на двух становых якорях, с завезенным верпом, 
с четырьмя шпрингами, могли бы сняться и вылавировать к месту сражения прежде, 
чем атакованные корабли могли бы быть разбиты десять раз? Я говорю, что целой 
ночи на это бы не достало. Я не мог этого сделать, выпустив все мои канаты и 
кабельтовы. Пусть вспомнят, сколько времени мы употребили на то, чтобы выйти 
кабельтова на два или на три на ветер, когда мы устраивали нашу линию. Пусть 
вспомнят, как за несколько дней пред тем фрегаты "Жюстис" и "Юнона", снявшись с 
якоря, чтобы идти в Александрию, на другой день очутились под ветром у мыса 
Розетты. Я не мог и не должен был сниматься; это до такой степени было признано 
всеми, что сам адмирал, в данной нам инструкции и в дополнении к сигналам, 
предвидел случай, когда бы ему пришлось двинуть авангард на помощь атакованным 
кордебаталии и арьергарду, но нигде не упомянул о том, чтобы арьергарду перейти 
на помощь авангарду, потому что это было невозможно, и он этим разделил бы свою 
эскадру, не имея от этого никакой выгоды. Я бы нашел еще тысячу опровержений на 
подобные уверения, но это выходит из границ, которые я должен определить моему 
письму. Я говорил об этом с некоторыми из капитанов авангарда. Все сознались, 
что в ту самую минуту, когда неприятель их сильнее всего атаковал, они и не 
думали ожидать помощи от арьергарда, и что участь эскадры была решена, как 
только английские корабли могли обойти голову линии. На кораблях арьергарда 
мысль сняться с якоря и перейти к сражавшимся не пришла в голову никому, потому 
что это было невыполнимо". 

Прощай, любезный мой Дюшайла, весь твой Вилльнёв. 

[Сноска: * Брюмер] 

{38}  "Наши экипажи очень слабы и числом и качеством людей. Наши корабли, 
большей частью, худо вооружены, и я нахожу, что нужно много мужества, чтобы 
взять на себя предводительство над флотом, так дурно организованным". Абукир 
9-го июля 1798 г. Письмо адмирала Брюэ к морскому министру, изданное в Лондоне, 
в сборнике носившем заглавие: Письма, перехваченные английскими крейсерами. 

{39}  Компания, составившаяся в Лондоне для торговли с Левантом. 

{40}  Командовавший при Абукире кораблем "Меджестик" 

{41}  За каждый из сожженных кораблей английское правительство заплатило 
победителям по 500000 франков (125 тысяч рублей серебром). 

{42}  В 1791 г.; леди Гамильтон было тогда около 30 лет. 

{43}  Лье 

{44}  Русская эскадра состояла из 6 линейных кораблей, 7 фрегатов и 3 бригов. В 
турецкой эскадре было 6 кораблей, 8 фрегатов и 14 канонерских лодок, - но при 
выходе из Дарданелл 2 корабля остались. 

{45}  Лье 

{46} Корабль "Женерё" под командой капитана Лежуайля, прорвался сквозь эскадру 
блокировавшую Корфу, и перешел в Анкону, чтобы требовать помощи. В последних 
числах февраля 1799 года капитан Лежуайль отправился из Анконы со десятью 
транспортами, на которых помещалось до 1000 чел. войска и запас провизии, и