горю. Из 33 французских и испанских кораблей, еще утром так гордо предлагавших 
бой английскому флоту, 11 уходят к Кадиксу, 4 удаляются за контр-адмиралом 
Дюмануаром, 18 взяты, пробитые ядрами и покрытые славой. Корабли, защищавшиеся 
подобным образом, были бесспорно славным призом, но призом, который ежеминутно 
готов был ускользнуть из под ног победителей. "Ахилл" уже пошел ко дну; 
"Редутабль" едва держался на воде. На 8 кораблях вовсе не было мачт, 8 других 
потеряли половину рангоута. В английской эскадре пострадали более прочих 
"Ройяль-Соверен", "Темерер", "Белльиль", "Тоннан", "Колосс", "Беллерофон", 
"Марс" и "Африка"; они с трудом могли двигаться. 6 кораблей потеряли реи или 
стеньги; паруса у большей части в лохмотьях. Мыс Трафальгар, именем которого 
назван этот великий день, находился в 8 или 9 милях под ветром у флота; опасные 
берега Андалузии были не далее четырех или пяти миль, и зыбью, еще более нежели 
ветром, несло к берегу пострадавшие корабли. "Ройяль-Соверен", с которого 
Коллингвуд пересел на "Эвриал", достал лотом глубину на 13 саженях. Коллингвуду 
предстояла новая победа: нужно было с 14 кораблями и 4 фрегатами, способными 
еще управляться, вывести из опасного положения 17 или 18 кораблей, которые без 
посторонней помощи решительно не могли бы спастись. 

Нельсон, предвидевший это неизбежное следствие решительной битвы, объявил еще 
перед началом сражения намерение свое переждать на якоре собиравшуюся непогоду; 
на смертном одре он еще раз напомнил капитану Гарди о необходимости стать на 
якорь тотчас после битвы. Но бросить якорь в такую минуту значило оставить 
каждое судно на собственный произвол, а корабли, более всех пострадавшие, 
лишенные возможности держаться под парусами, были также лишены средств 
отстаиваться на якоре. Ядра не пощадили ничего: сломав мачты и реи, они 
перебили также канаты в палубах, и разбили якоря на крамбалях и русленях. Из 
всего флота, только "Свифтшур", "Сан-Жуан Непомусено", "Сан-Ильдефонсо" и 
"Багама" имели возможность стать на якорь у мыса Трафальгара. Они были 
единственными трофеями, которые англичанам удалось привести в Гибралтар. В 
полночь буря разразилась со всей жестокостью. Если бы ветер не перешел вдруг от 
веста к зюйд-зюйд-весту, и этим самым не удалил эскадры от берегов, то нет 
сомнения, что все искусство Коллингвуда не спасло бы ни один из пострадавших 
кораблей. Коллингвуд воспользовался этой минутой, чтобы поворотить; но нужно 
было употребить огромные усилия, усилия, которых едва можно было ожидать даже 
от этих старых крейсеров, сформировавшихся в школе Нельсона и Джервиса, для 
того, чтобы увести в море избитые корабли, превышавшие числом эскадру, которая 
около них хлопотала. Черед 24 часа после победы английский флот лишился уже 5 
захваченных им кораблей. "Редутабль" пошел ко дну под кормой у буксировавшего 
его корабля "Свифтшур". "Фугё" разбился у берега близ Санти-Петри; "Эгль", 
брошенный конвоировавшими его кораблями, "Буцентавр" и "Альджесирас", отбитые у 
англичан остатками своих геройских команд, старались добраться до Кадикса. 

Едва буря стала утихать, как Коллингвуд должен бы остерегаться новых бед. 23 
октября капитан Космао, движимый предприимчивостью, выказывавшей всю твердость 
его характера, осмелился выйти в море и еще раз состязаться с английской 
эскадрой. Еще не успело изгладиться впечатление такого огромного бедствия, а 
"Плутон", у которого вода прибывала по 3 фута в час, с экипажем в 400 человек и 
с 9 побитыми орудиями, в сопровождении 2 французских и 2 испанских кораблей, 5 
фрегатов и 2 бригов, пошел навстречу английским кораблям, буксировавшим 
"Нептун" и "Санта-Анну", и принудил их оставить добычу. Французские фрегаты 
привели оба этих испанских корабля в порт. Опасаясь новых нападений, Коллингвуд 
решился сжечь "Интрепид" и "Сан-Августино" и пустить ко дну 
"Сантиссима-Тринидад" и "Аргонавт". "Монарка" и "Бервик", которые он надеялся 
спасти, погибли у Сан - Лукара. Но буря, лишившая англичан этих драгоценных 
залогов их победы, причинила не менее чувствительную потерю и остаткам 
французско-испанской эскадры. При входе в Кадикс "Буцентавр" разбился на рифе, 
называемом Пуэркас, "Эгль" погиб у Пуэрто-Реаль, "Индомтабль", стоявший на 
якоре в Кадиксе, и принявший к себе команду корабля "Буцентавра", попал, в свою 
очередь, на гряду, окружающую город Роту; "Сан-Франциско д'Асис" погиб на 
каменьях близ форта Св. Екатерины, "Райо" - при устье Гвадалквивира. Судьба, 
казалось, до конца преследовала несчастные корабли Вилльнёва и Гравины, потому 
что 4 корабля Дюмануара, встретясь с 4 кораблями и 4 фрегатами сэра Ричарда 
Стракана, были взяты 5 ноября близ мыса Ортегаль, после геройского 
сопротивления. 25 октября вице-адмирал Розили прибыл из Мадрида в Кадикс. 
Вместо 33 кораблей, которыми готовился начальствовать, он нашел только 5 
французских и 3 испанских. Он поднял флаг на корабле "Герой", но не переменил 
счастья эскадры. Ни одному из кораблей, плававших под флагом Вилльнёва, не было 
суждено увидеть снова порты Франции. "Герой", "Нептун", "Альджесирас", 
"Аргонавт" и "Плутон", слабые остатки этого грозного флота, которые англичане 
держали в Кадиксе в постоянной блокаде, достались в 1808 году в руки испанским 
инсургентам. 

XVII. Влияние Джервиса и Нельсона на судьбы английского флота 

Таковы были следствия этой несчастной кампании, хотя начало ее и обещало лучший 
успех. Когда французские корабли освободили от блокады Кадикс и Ферроль, когда 
устрашенная Англия трепетала за Антильские острова и даже за собственные берега,
 кто мог подумать тогда, что эти первые успехи приведут к таким бедствиям, и 
что кампания против англичан кончится так же, как началась египетская. А между 
тем, Трафальгарское и Абукирское сражение объясняют одно другое: эти два дня