100-пушечный - "Британия", 74-пушечные "Аякс" и "Орион", и 64-пушечный 
"Агамемнон" имели время подойти. Видя это, "Райо" и "Сан-Франциско", выдержав в 
продолжение нескольких минут огонь "Британии", спешат ретироваться, и 
соединяются с отрядом адмирала Гравины. "Герой", шедший впереди их, продолжает 
свой путь. Завязывается неровный бой: капитан Пулен убит при начале дела, и 
корабль, не оживляемый более его присутствием, потеряв 34 человека, с трудом 
избегает плена. "Сан-Августино", поражаемый несколькими английскими кораблями, 
взят на абордаж кораблем "Левиафан". В то же время "Буцентавр" и 
"Сантиссимо-Тринидад", лишенные всех мачт, не могут более сопротивляться. 
Вилльнёв ищет шлюпку, которая могла бы перевезти его на другой корабль. 
"Буцентавр" исполнил свою обязанность, - говорит он, моя еще не кончена". Но 
ядра, пощадившие Вилльнёва, лишили его возможности выполнить это последнее 
внушенное его мужеством: на "Буцентавре" нет места, которое бы не было пробито 
неприятельскими ядрами, нет ни одной шлюпки, которая бы уцелела. Пушки сбиты 
или загромождены обломками рангоута; 209 человек мертвых, раненых и умирающих 
лежат в батареях и на кубрике. Вилльнёв покоряется судьбе и сдается кораблю 
"Конкерор". Шлюпка этого корабля с четырьмя матросами пробирается между 
обломками, плавающими вокруг "Буцентавра", и под градом снарядов, свистящих еще 
на месте битвы, Атчерлей, капитан морских солдат на корабле "Конкерор", 
успевает перевезти на корабль "Марс" главнокомандующего французско-испанским 
флотом. 

Со своего смертного одра Нельсон слышит восклицания, которыми экипаж "Виктори" 
приветствует взятие "Буцентавра". Он просит, чтобы позвали капитана Гарди. 
"Гарди, - говорит он, вопрошая его взором, - как идет сражение?.. Победа за 
нами?" - "Без всякого сомнения, Милорд, - отвечает Гарди, - мы уже овладели 12 
или 14 неприятельскими кораблями но 5 кораблей авангарда поворотили, и кажется, 
намерены напасть на "Виктори". Я собрал около нас 2 или 3 еще не тронутых 
корабля, и мы готовим им хорошую встречу". - "Надеюсь, Гарди, - прибавил 
адмирал, - что из наших кораблей ни один не спустил флага?.." Гарди спешит его 
успокоить. "Будьте уверены, Милорд, - говорит он, - с этой стороны нечего 
опасаться". Тогда Нельсон привлекает ближе к себе командира "Виктори". "Гарди,
 - шепчет он ему на ухо, - я уже мертвец... еще несколько минут, и все будет 
кончено. Подойди поближе... Послушай, Гарди... когда меня не станет, обрежь у 
меня клок волос, и передай его моей леди Гамильтон... да не бросай в море мое 
бедное тело". Гарди с чувством пожимает руку адмирала и спешит на верх. 

Дюмануар пришел, наконец, на траверз "Виктори"; он находит "Буцентавр" и 
"Сантиссима-Тринидад" взятыми, и около этих двух кораблей целую английскую 
эскадру: "Спаршиэт" и "Минотавр", не сделавшие еще ни одного выстрела, 
"Агамемнон", "Британия", "Орион", "Аякс" и "Конкерор", которые почти еще не 
сражались. В арьергарде 6 других английских кораблей построились в линию, чтобы 
прикрыть свои призы. "Виктори" и "Темперер", пользуясь этой критической минутой,
 отцепились от "Фугё" и "Редутабля", и успели, наконец, высвободить свои 
батареи. "Нападение на неприятеля в такую минуту было бы делом отчаяния, 
которое послужило бы только к увеличению наших потерь". Так через несколько 
дней писал Дюмануар к министру; - но здесь надобно заметить, что это нападение 
спасло бы репутацию начальника авангарда. Авангард, однако, отступает не без 
боя. Рангоут корабля "Формидабль" обит, паруса висят лохмотьями, 65 человек на 
нем ранено или убито, и в трюме около четырех футов воды. "Дюге-Труэн", 
"Мон-Блан" и "Сципион" почти так же пострадали от огня английской эскадры. 
"Нептун" отстал и отрезан кораблями "Спаршиэт" и "Минотавр". Капитан Вальдес, 
командующий им, сражается более часа и сдается не прежде, как потеряв все мачты.
 Мужественные союзники и скорее великодушные жертвы, нежели полезные помощники 
в деле, для них чуждом, испанские офицеры, большей частью, благородно искупили 
слабость некоторых из своих товарищей. Нужно бы желать, чтобы силы их 
соответствовали их личному мужеству, и чтобы корабли Карла IV были достойны 
своих капитанов. Под ветром у линии французский корабль "Интрепид" занимает еще 
некоторое время английские корабли. Капитан Инферне забывает, что на этой 
печальной арене, где не развевается уже ни один дружеский флаг, он один только 
продолжает сопротивление, уже бесплодное. Он отражает корабли "Левиафан" и 
"Африка", выдерживает огонь кораблей "Агамемнона" и "Аякса", сражается с 
"Орионом" борт о борт и, лишившись всех мачт, потеряв 306 человек убитыми и 
ранеными, спускает флаг под залпами корабля "Конкерор". 

Победа английского флота полная, решительная. Гарди, освободившись от всех 
опасностей, хочет лично уверить в этом адмирала. Еще раз, сквозь окровавленную 
толпу раненых, он пробирается к ложу Нельсона. Среди этой жаркой и удушливой 
атмосферы герой лежал, тревожимый последней заботой. Уже холодный пот выступал 
на его челе, члены его уже хладели, и он, казалось, удерживал последнее дыхание 
на губах своих затем только, чтобы унести с собой в могилу отраду нового 
торжества. Рассказом о славном окончании великой битвы, Гарди кладет предел 
ужасным мучениям и тихо развязывает крылья этой энергической душе. Нельсон 
отдает ему еще несколько приказаний, шепчет прерывающимся голосом еще несколько 
слов, потом, последним усилием приподнявшись: "Благодарение Богу", говорит он - 
"я исполнил мой долг!" и, упавши снова на постель, через четверть часа отдает 
душу Богу спокойно, без потрясений, без конвульсий. 

Весть об этом доходит до Коллингвуда и среди торжества победы поражает его 
глубокой скорбью; но важность обстоятельств не дозволяет ему вполне предаться