Вооруженный человек может быть миролюбив и терпим только в одной ситуации – 
когда безоружный беспрекословно исполняет все его сравнительно законные 
требования. Безоружный теряет свое миролюбие, звереет и вооружается, когда у 
него отбирают кровное добро, обрекая с семьей на смерть. Если огненный ураган 
гражданской войны летом 18-го года был в России обусловлен прежде всего 
продразверсткой и «классовыми чистками», то на Украине своего рода 
«продразверстка» проводилась во исполнение пункта договора о поставках для 
Германии: селянин зверел и видел в киевском правительстве врага, слугу немцев и 
прочих мадьяр.

Действия красногвардейских отрядов были прекрасны. Советская Россия подписала 
брестский мир с Германией, но Харьковская украинская советская республика, 
признанная Москвой и не признававшая Киев, ничего ни с кем не подписывала. Она 
была одним из краткосрочных «буферных государств» той стремительной эпохи: 
якобы независимые действия буфера позволяли формально обходить статьи договоров.


Таким образом, красные группы входили на Украину, вырезали по мелочи германские 
мини-гарнизоны и гайдамацкие отряды, и стремительно откатывались; держались в 
основном вдоль железных дорог – для быстроты маневра.

После чего являлись карательные части: кого-то необходимо после дознания 
показательно расстрелять либо повесить, кого-то перепороть, план сдачи 
продуктов государству выполнить тут же под прицелом. Разжиться себе добришком и 
понасиловать молодок: плоть требует бабы, а натура достатка.

После чего крестьяне дырявят вилами разъезд немецких драгун, режут ночью взвод 
спящей варты, закапывают на огородах винтовочки в промасленных тряпках и курят 
на лавочках: надо бы как-то с немцем и гетманом разбираться, а то ведь не 
прожить.

И всплывает имя Махно. У него уже батальоны. Настоящая армия. Все из наших, 
такие же селяне. Живут и робят в дому. А свистнет за тыном посыльный – винтовку 
на плечо, седло на коня, скачешь рядом в село, бьешь германца и помещика – а 
вечером уже дома. О це дило!




Черная гвардия



К лету 18-го Красная Гвардия была уже разоружена новой Красной Армией и 
расформирована. В Гвардии были эсеры, анархисты, меньшевики, то есть 
несогласные в чем-то с диктатурой большевиков люди. И ветераны, гордившиеся 
заслугами еще с весны 17-го. И непокорный, партизанствующий и разбойничающий 
элемент. Короче – гвардия свой срок отработала и была выкинута. Чистка, 
фильтрация, модернизация. Но название оставалось еще долго – красногвардейцы. 
Бойцы, то есть, за рабочую революцию против буржуазии.

Цвета анархии – красный и черный. Но красный уже «приватизировали» большевики. 
Черный – остался отличием.

Знамена, транспаранты, повязки – черные. Надписи – белым или серебряным. Грозно 
для врага, куражис-то для своих. А череп с костями на черном фоне кто только не 
изображал за много десятилетий! Боец хочет наводить страх, это так простительно.
..

«Смерть или свобода!» – били по ветру буквы на реющих знаменах. «С угнетенными 
против угнетателей – всегда!» – выгибался дугой лозунг под ветром. Грозно, 
благородно – и искренне.

– Земля наша кормилица – черная; и смерть врагам мы несем черную, а мысли наши 
и слова – белые, светлые.

– Да здравствует наша, крестьянская, народная – Черная Гвардия!




Подъем



С середины лета стремительно наращивается повстанческая армия Махно. Это своего 
рода «кадрированная армия резервистов»: разбита на роты (по деревням), 
батальоны (группы деревень и большие села). Собрались – метнулись – ударили –