Следующий залп начиняет немца свинцом.

– Вот это, товарищи, настоящая буржуазия. Добро нажитое дороже жизни.

– Да? А ты бы за так отдал?




4.



– Товарищи еврейские элементы торговли и производства. Мы предложили вам 
добровольно собраться, чтобы обсудить, как налаживать новую жизнь по 
справедливости.

– Разрешите вопрос, товарищ? По справедливости – это вы имеете в виду забрать 
все, или половину вам, а половину оставить нам, например?

Махно кашляет.

– Ну что же. Вы люди грамотные, и понимаете курс анархии в общем верно. Когда я 
наживал чахотку на царской каторге, никто у меня не просил поделиться сроком, 
верно? А ведь я и за вашу свободу здоровье отдавал.

– Таки он тоже прав...

– Значит, порешим так. Зарплата хозяина хоть литейки, хоть кузни, хоть чего, 
будет с завтрашнего дня равняться зарплате рабочего. Вы, конечно, можете 
ловчить и обманывать, мы в ваших делах не очень все понимаем. Но если найдут, 
что обманываете рабочих людей и свободное анархическое общество – расстреляю 
лично.




5.



Идет по полю свой землемер, переставляя острия саженного треугольника-циркуля. 
И толпа валит за ним, и за парой быков налегает на рукояти плуга сияющий 
владелец, бороздя межу.

...Волны идут по золотой ниве, и курит в теньке под одинокой березой устало 
блаженствующий селянин. И обшарпанная винтовочка прислонена к березе.

...И просто наступает идиллия, когда бабы жнут и вяжут снопы, и мужики 
складывают их на подводы, и на токах мелькают цепы, и тяжелое зерно течет в 
закрома амбаров.

...И наступает время осенних свадеб, и тройки с бубенцами, с лентами в гривах 
несутся по степи.




6.



– А вот оно и счастье... – говорит Махно, посажённый отец на очередной свадьбе.

– И чтоб жизня ваша была свободной и счастливой! – он встает со стаканом в руке.
 – Чтоб трудились на своей земле, чтоб не знали над собой никакой власти, чтоб 
все сами робили, и сами все решали, и кохали друг друга до самой смерти!

Пьет свадьба, шумит, закусывает, пляшет.

– Горько!




Часть вторая

Батько