храбрость и благородство.

Затонуть в бою на морской глубине – это, конечно, совсем благородно: не дать 
врагу захватить свои корабли и погибнуть с честью, не спустив флаг. Но это 
слишком уж.

А затопиться в гавани сразу – как-то не храбро, не боевито.

А тридцать семь убитых из семисот экипажа: и потери ерундовые, и к чести России 
их гибель.

Руднев правильно понимал политику правительства и двора.

Японцы чуть-чуть попрактиковали комендоров в стрельбе и получили два 
малоповрежденных и легко поставленных в строй боевых корабля.

А русские!..

Торчание в международном порту до последней возможности – не упоминали. 
Короткую морскую стычку объявили ожесточенным сражением. Самозатопление подали 
как акт самоотверженного мужества несдавшихся. Бегство обратно в порт и ту 
подробность, что затопились в порту, организованно сойдя на берег с вещами, 
замолчали вообще. Число жертв не уточняли. Но подчеркивали превосходящие силы 
японцев.

Пропаганда обернула мелкую, удачную и бескровную победу японцев – при 
беспомощности и реальном бездействии (за невозможностью предпринять что-то 
значимое) русских кораблей – моральной победой и славным делом. Газеты запели!

Команды привезли по железной дороге в Петербург. За это время один восторженный 
германец написал песню о «Варяге», ее мгновенно перевели на русский – дословно!

(Ауф дек, камараден, ауф дек!)

Песней встретили моряков, и запела вся страна! Царский прием в Зимнем дворце, 
поголовно георгиевские кресты, торжественный обед! Фотохроника!

Пропаганда работала иногда отлично. Сто лет почти все уверены, что корабли 
погибли в бою, предпочтя это спасению.




8.



Японцы сноровисто вломили русским под Ляояном и Мукденом. Русские броненосцы 
были частично утоплены, частично захвачены, мало кто ушел во Владивосток, 
Порт-Артур пал. Генерала Куропаткина поносили, генерала Стесселя судили. В 
стране шли слухи о воровстве интендантов, бездарности командиров и 
безжалостности к жизням солдат. Инвалиды крутили шарманки, и щемящий вальс «На 
сопках Маньчжурии» высекал слезы из глаз.




9.



А потом японцы быстро и без потерь со своей стороны утопили в Цусимском проливе 
почти весь русский флот. Это потрясло!.. Потрясенные искали оправданий и 
объяснений. То говорили о несравненном героизме русских моряков – хотя и к 
вечеру сражения, и еще на следующий день целый ряд оставшихся на плаву 
броненосцев выкидывал белые флаги – прося японцев снять раненых и оказать 
помощь. То придумывали сказки о небывалой японской взрывчатке – «шимоза» – хотя 
это еще одно название пикриновой кислоты, она же лиддит, которой тогда начиняли 
снаряды морских орудий все флоты мира. То объявляли уже то, что флот вообще 
дошел от Кронштадта до Цусимы, морским подвигом. А поражение – потому что порох 
в тропиках отсырел (веками болтались в тропиках английские и испанские армады, 
паля из пушек – и попадая в цель!).

Короче, японская война подорвала веру народа в мощь России. Национальное 
унижение. Рассказы о всеобщей неумелости и раздолбайстве. Бессмысленность жертв.
 Неспособность власти организовать военные действия. Нищета и бесправность 
нижних чинов.