простить отряду его окраску и в связи с этим придралась к его отступлению в тыл.
 Власть ведь ставила своей задачей использовать анархистов-революционеров в 
борьбе против контрреволюции так, чтобы эти носители непримиримости духа 
революции оставались на боевых фронтах до издыхания; а тут вдруг перед нею 
отряд под командой анархистки вместе с ее большевистскими отрядами в тылу. 
Задачи власти дерзко нарушены, и она взялась за дело восстановления нарушенного.
 Время для этого черного ее дела было благоприятное: это ведь было время, когда 
Ленин и Троцкий разнуздались совершенно, разгромили анархистские организации в 
Москве, объявили поход против анархистов в других городах и селах. Левые 
социалисты-революционеры в центре этому не противились. Вот почему и украинская 
большевистско-левоэсеровская власть поспешила действовать против отряда 
анархистки Никифоровой, очутившегося вместе с их красногвардейскими отрядами в 
Таганроге.

Украинское правительство приказало своему бежавшему с фронта красногвардейскому 
отряду под командой большевика Каскина арестовать анархистку Марию Никифорову, 
а ее отряд разоружить. Солдаты Каскина арестовали Марию Никифорову на моих 
глазах в здании УЦИК Советов. Когда ее выводили из этого здания в присутствии 
небезызвестного большевика Затонского, Мария Никифорова обратилась к нему за 
разъяснением: за что ее арестовывают? Затонский лицемерно отнекивался: «Не знаю 
за что». Никифорова назвала его подлым лицемером. Итак, Никифорову арестовали, 
а ее отряд разоружили.

Однако отряд Никифоровой не разбрелся и не пошел на служение в отряд большевика 
Каскина. Он настойчиво требовал от власть имущих ответа, где они запрятали 
Марию Никифорову и за что его разоружили.

К этому его требованию присоединились все отступившие из Украины в Таганрог и 
таганрогские анархисты. Таганрогский комитет партии левых 
социалистов-революционеров поддержал анархистов и бойцов отряда Никифоровой.

Я в спешном порядке дал за своей и Марии Никифоровой подписью телеграмму 
главнокомандующему Украинским красным фронтом Антонову-Овсеенко с запросом его 
мнения об отряде анархистки Марии Никифоровой и просьбой сделать распоряжение 
куда следует, чтобы освободить Никифорову, возвратить ее отряду оружие и 
указать участок боевого фронта, куда отряд должен отправиться по получении 
своего вооружения и снаряжения.

Главнокомандующий Антонов-Овсеенко на нашу телеграмму дал ответ властям, 
осевшим в Таганроге, с копией нам по адресу Федерации анархистов.

Телеграмма носила чисто деловой характер опытного командира:



«Отряд анархистки Марии Никифоровой, как и товарищ Никифорова, мне хорошо 
известны. Вместо того чтоб заниматься разоружением таких революционных боевых 
единиц, я советовал бы заняться созданием их».

(Подпись.)



В то же время много телеграмм, протестующих против поступка властей или просто 
сочувствующих Никифоровой и ее отряду, поступило в Таганрог с фронта от 
зарекомендовавших себя в боях большевистских, левоэсеровских и анархистских 
отрядов и их командиров.

Екатеринославский (Брянский) анархистский бронепоезд под командой анархиста 
Гарина прибыл в Таганрог, чтобы выразить свой революционный протест зарвавшимся,
 за спиной революционного фронта, властям.

Все это было не на руку как тем, кто распорядился арестовать Марию Никифорову и 
обезоружить ее отряд, так и тем, кто выполнял это распоряжение. Такое положение 
дела побудило Центральную власть – власть, кочующую по тылам, – собрать ложные 
данные против Марии Никифоровой и ее отряда, данные, уличавшие ее якобы в 
разграблении Елисаветграда, когда она заняла его в марте 1918 года, выгнав из 
него украинских шовинистов. Таким образом ей создали уголовное дело.

Нужно сказать правду: большевики – хорошие мастера на измышление лжи и на 
всякие подлости против других. Они насобирали больше, чем нужно было, данных 
против Марии Никифоровой и ее отряда, и дело было создано.

В двадцатых числах апреля состоялся революционный суд над Марией Никифоровой. 
По партийности суд представлялся двумя левыми социалистами-революционерами 
таганрогской федерации, двумя большевиками-коммунистами таганрогской 
организации и одним большевиком-коммунистом от центральной 
большевистско-левоэсеровской власти на Украине.

Суд происходил при открытых дверях и носил характер суда революционной чести.