неотъемлемым правом провозгласить помещичьи, монастырские и государственные 
земли общественным достоянием» и провести это провозглашение в недалеком 
будущем в жизнь. В заключение призывалось (особой листовкой) все трудовое 
крестьянство подготовляться к этому акту справедливости и проводить его в жизнь.


Этот голос гуляйпольских крестьян был услышан далеко за пределами 
Екатеринославской губернии. После этого начали стекаться в Гуляй-Поле делегации 
от крестьянских деревень, не принадлежавших Екатеринославской губернии, на 
совещание. Тяга растянулась на целые недели. Мне лично как руководителю 
Крестьянского союза делегации не давали никакого отдыха...

В первых числах июня анархисты из города Александровска пригласили меня на 
конференцию по объединению всех александровских анархистов в федерацию. В тот 
же день я выехал в Александровск помочь товарищам сговориться. Александровские 
анархисты все были рабочими физического и умственного труда. По названию они 
делились на анархо-коммунистов и анархо-индивидуалистов, но в действительности 
все они были революционные анархо-коммунисты. Всех я их любил, как своих 
близких, родных, дорогих, и, как мог, старался им помочь организоваться в 
федерацию. Они организовались, начали организовывать рабочих и одно время имели 
на них большое идейное влияние.

Когда я возвратился из Александровска, рабочие Гуляй-Польского союза 
металлистов и деревообделочников пригласили меня помочь им поставить союз на 
ноги и записаться самому в него. А когда я сделал это, они попросили меня 
руководить предстоящей забастовкой.

Теперь я был совершенно поглощен, с одной стороны, делами Крестьянского союза, 
с другой – рабочими. Однако среди рабочих были товарищи, которые в деле 
производства лучше меня понимали, и это меня радовало. Я взялся руководить 
забастовкой, надеясь перетянуть этих славных товарищей за это время к нам в 
группу. Один из этих товарищей – Антонов – был эсер по убеждениям. Другие – 
беспартийные. Из этих беспартийных особо энергичными были Серегин и Миронов.

Прежде чем начать забастовку, рабочие обоих чугунолитейных заводов, всех 
мельниц, всех кустарных, слесарных, кузнечных и столярных мастерских устроили 
совещание. Оно закончилось тем, что мне предложили взять на себя выработку их 
требований и предъявить их через совет профсоюза хозяевам предприятий. Во время 
этого совещания рабочих и выработки их требований я выяснил, что товарищи 
Антонов, Серегин и Миронов давно анархисты, работают в заводских комитетах. 
Первый, Антонов, сейчас избран в Совет рабочих депутатов председателем. Но они 
не вошли в группу только потому, что завалены работой на заводах. Конечно, я 
был против этого. Я с первых же дней приезда с каторги в Гуляй-Поле настаивал 
перед группой своих товарищей, чтобы группа всегда была в курсе дела работы 
своих членов среди крестьян, и я настоятельно просил этих товарищей сейчас же 
войти в группу и в дальнейшем согласовывать свою работу в заводских комитетах и 
вообще среди рабочих. Товарищи вошли в группу, и мне вместе с ними пришлось 
созывать хозяев всех предприятий и предъявлять им требования рабочих в двух 
пунктах: набавить плату в 80 и 100 процентов.

Такое требование рабочих вызвало целую бурю среди хозяев и категорический отказ 
набавлять плату в таких процентах. Мы им дали один день на размышление. В это 
время рабочие продолжали свою работу у станков. Через день хозяева пришли к нам 
в совет профсоюза со своими контрпредложениями в 35–40 процентов. Мы, 
уполномоченные рабочих, приняли это за наглое оскорбление и предложили им 
подумать еще один день. Хозяева и некоторые из их уполномоченных, знавшие 
статуты профсоюзов назубок, да к тому же социалисты по убеждениям, имевшие за 
спинами власть из центра, разошлись, уверив нас в том, что с большими, чем 
намеченные ими проценты, они и завтра не придут к нам. Мы вызвали членов 
заводских комитетов и представителей от рабочих кустарных мастерских и 
обсуждали вопрос о подготовке рабочих к одновременному прекращению работы как 
раз в тот час, когда хозяева завтра придут к нам в совет профсоюза и, не 
принеся новых предложений, уйдут от нас. Совет профсоюза должен был посадить 
своего человека на телефонную станцию для немедленной внеочередной связи всех 
телефонов предприятий с моим телефоном для предупреждения рабочих, чтобы 
хозяева, не подписав нашего требования, возвратясь из совета профсоюза, были 
встречены демонстрациями прекративших работу рабочих.

Я тут же предложил членам совета профсоюза и заводских комитетов план 
экспроприации всех денежных касс, имеющихся в предприятиях и в Гуляй-Польском 
банке. Я был убежден, что предприятий мы в своих руках не удержим, даже 
располагая денежной суммой на первое время. К нам сейчас же уездный и 
губернский общественные комитеты и правительственные комиссары пошлют войска, 
которые, для того чтобы их не послали на внешний фронт против Германии, 
пожелают выслужиться перед властями внутри страны и расстреляют лучшие кадры 
тружеников, и меня первого из них. Но я считал важным дать идее экспроприации 
общественных предприятий у капиталистов практический толчок вперед теперь же, 
когда Временное правительство еще не успело совсем обуздать массу трудящихся и 
направить ее по контрреволюционному пути.