суду были предоставлены исключительно косвенные улики, суд не нашел возможности 
или мужества признать обвиняемую невиновной.

Подготовленное Бушардоном обвинение превращало самое невинное ее действие в 
подозрительное. А каждое подозрение становилось виной. Процесс мог завершиться 
только одним приговором: «Виновна!» Но, несмотря на это, среди присяжных были 
расхождения во мнениях. В царящей тогда обстановке это было удивительно и даже 
требовало мужества. На три из всего восьми пунктов обвинения один из членов 
жюри ответил «нет». И один из этих пунктов — седьмой, был самым важным, именно 
он однозначно предусматривал смертную казнь Мата Хари. Все остальные вопросы не 
имели такого большого значения. Несмотря на все, вокруг седьмого пункта было 
столько сомнений, что один из офицеров — даже в атмосфере Парижа 1917 года — 
нашел в себе достаточно силы, чтобы остро спорить со своими коллегами в суде.

Речь шла о жизни человека. Во время войны, когда потеря сотен тысяч жизней 
стала ежедневной рутиной, это, видимо, не стоило многого. Но это была жизнь. И 
именно ее обсуждали люди, взвешивавшие улики и доказательства. Нужно было время 
для обдумывания и подробного обсуждения. Но в деле Мата Хари времени и для того,
 и для другого было мало.

Процесс начался 24 июля в час дня. В семь часов вечера был объявлен перерыв до 
8. 30 следующего утра. И уже во второй день все было решено и завершилось. 
Причем в эти полтора дня процесса нужно было еще выделить время для чисто 
формальных юридических действий, вроде оглашения списка присяжных, 
вступительной речи, зачитывания материалов дела, подведения итогов сказанного 
председателем суда, речи защитника и совещания присяжных. Если взглянуть на это 
— а только речь адвоката мэтра Клюне длилась несколько часов, то совсем мало 
времени оставалось для тщательного расследования дела, для заслушивания 
свидетелей обеих сторон — обвинения и защиты, для перекрестных допросов и 
тщательных экспертиз, что, собственно, и не считалось нужным. Бушардон сделал 
для жюри все еще до того, как дело было передано в суд. Уже протоколы 
предварительного следствия содержали приговор Мата Хари — «виновна!» Жюри 
оставалось только этот приговор утвердить.

Присяжные в конце второго заседания 25 июля 1917 года должны были вынести свое 
решение по следующим восьми пунктам обвинения:

1. Виновна ли вышеназванная Зелле, Маргерит Гертрюд, разведенная, фамилия по 
мужу МакЛеод, известная так же как Мата Хари, в том, что в декабре 1915 года 
или в любом случае не в отдаленном прошлом въехала в крепость Париж с целью 
получения документов или сведений в интересах Германии, враждебного 
государства?

2. Виновна ли она в том, что во время своего пребывания в Голландии в первые 
шесть месяцев 1916 года или в любом случае не в отдаленном прошлом передавала 
Германии, враждебному государству, особенно в лице консула Крамера, документы 
или сведения, которые могли нанести вред операциям нашей армии или угрожать 
безопасности ее мест дислокации, баз и других военных сооружений?

3. Виновна ли она в том, что в Голландии в мае 1916 года или в любом случае не 
в отдаленном прошлом занималась шпионажем в пользу Германии, враждебного 
государства, в лице вышеупомянутого Крамера, с целью облегчить проведение 
запланированных противником операций?

4. Виновна ли она в том, что в июне 1916 года или в любом случае не в 
отдаленном прошлом въехала в крепость Париж с целью получения документов или 
сведений в интересах Германии, враждебного государства?

5. Виновна ли она в том, что с мая 1916 года или в любом случае не в отдаленном 
прошлом занималась шпионажем в пользу Германии, враждебного государства, 
представленного в лице Крамера, с целью облегчить проведение запланированных 
противником операций?

6. Виновна ли она в том, что в Мадриде в декабре 1916 года или в любом случае 
не в отдаленном прошлом занималась шпионажем в пользу Германии, враждебного 
государства, в лице военного атташе фон Калле, с целью облегчить проведение 
запланированных противником операций?

7. Виновна ли она в том, что при тех же обстоятельствах места и времени 
передала Германии, враждебному государству, в лице вышеупомянутого фон Калле, 
документы и сведения, которые могли нанести вред операциям нашей армии или 
угрожать безопасности мест ее дислокации, баз и других военных сооружений, 
причем вышеназванные документы и сведения касались в основном 
внутриполитических проблем, весеннего наступления, раскрытия французами секрета 
немецких невидимых чернил и раскрытия имени одного агента на службе Англии?

8. Виновна ли она в том, что в Париже в январе 1917 года или в любом случае не 
в отдаленном прошлом занималась шпионажем в пользу Германии, враждебного 
государства, с целью облегчить проведение запланированных противником операций?