цитируемых разными людьми текстах местоимения «он» и «она» постоянно и 
бессистемно меняются) передал руководителю германской разведки в испанской 
столице много сочных сплетен из международной политики, например, о подготовке 
Антантой генерального наступления, которое должно было состояться весной 1917 
года.

Другая сообщенная Х-21 информация касалась греческого короля Константина. 
Константин был неудобной фигурой, был женат на сестре императора Вильгельма и 
известен сильными прогерманскими симпатиями. Его брат, принц Георг, жил в 
Париже. Он был женат на принцессе Мари Бонапарт. Согласно телеграмме, Х-21 
сообщал шефу немецкой разведслужбы в Мадриде, что принцесса вела переговоры с 
французским премьер-министром Аристидом Брианом о том, чтобы после войны 
сместить короля Константина и посадить на трон Греции принца Георга.

Похоже, в этой телеграмме лазеек не меньше, чем фактов. Во всяком случае, если 
верить версии капитана Ладу, что Мата Хари — немецкая шпионка. Вполне можно 
предположить, что майор Арнольд фон Калле, резидент немецкой секретной службы в 
Мадриде, прослуживший уже больше девятнадцати лет, в том числе и в немецком 
генеральном штабе в Берлине и в Страсбурге, был умным и способным офицером. Тем 
не менее, в его телеграммах, пусть шифрованных, полно совершенно ненужных вещей,
 и их можно читать как романы, а не как шифрограммы, которыми им следовало бы 
быть.

Почти все сведения преподносятся в них так, как будто специально, чтобы 
гарантировать, что кто бы ни читал текст, он мог бы прийти только к одному 
выводу — что тут обсуждается всего лишь одно лицо: Мата Хари. Только она одна в 
то время по поручению французов плыла на корабле из Испании в Англию (или в 
Голландию). Только ее задержали англичане и отправили назад в Испанию.

Но если Мата Хари на самом деле была немецкой шпионкой и располагала важными 
документами, то почему прилежный офицер в Мадриде ждал целый месяц до передачи 
этих сведений в Германию? Логично предположить, что он получил их прямо перед 
отправкой в Берлин своей шифрограммы. Но в таком случае Мата Хари как агент 
ничего бы не стоила. Любой другой шпион, получив важную информацию, тут же 
приложил бы все усилия, чтобы передать документы немцам как можно быстрее. Он 
избавился бы от них сразу по прибытии в Мадрид, и уж точно по дороге в Виго. 
Потому совершенно нелогично было бы придерживать эти документы у себя еще на 
целый месяц, до возможного прибытия в Голландию.

Кроме того, руководитель немецкого разведцентра в Мадриде посчитал нужным 
сообщить в Берлин, что агент Х-21 принадлежит к шпионскому центру в Кёльне. Но 
зачем? Немецкая разведка, с ее манией аккуратности и точности, должна была 
иметь в центральном управлении в Берлине архив, где указывались бы все шпионы. 
Кодовый номер Х-21 сам по себе говорил бы об агенте все. Похоже, в телеграмме 
недоставало разве что полного имени агента, его даты и места рождения.

И откуда могла бы Мата Хари услышать сплетни о принцессе Мари Бонапарт и 
Бриане? Возможно, на борту «Голландии» или в Скотланд-Ярде? Или в отеле «Савой» 
в Лондоне? Если бы она действительно была шпионкой и услышала такую важную 
новость, что принца Георга собираются посадить на греческий престол, то это 
могло произойти только в Париже — до того, как она покинула Францию, 
отправившись в незаконченное путешествие в Голландию. Но и в этом случае она 
постаралась бы передать информацию сразу же после своего прибытия в Мадрид. 
(Король Константин действительно лишился трона в 1917 году, но наследником стал 
его сын Александр, а не принц Георг.)

Но французы утверждали, что эти королевские новости были упомянуты лишь в 
телеграмме от 14 декабря, то есть месяцем позже! Это тот случай, когда французы 
правы. Мата Хари до своего возвращения из Англии никогда не разговаривала с 
немецким резидентом в Мадриде, потому что просто его не знала.

Та же тайна содержится в случае с куда более важной информацией — о весеннем 
наступлении. Это была очень важная новость, о которой Мата Хари тоже могла 
услышать лишь до своего отъезда из Парижа. Если бы она осознанно хотела 
передать эти сведения, то есть, действовать как шпионка, то она сделала бы это 
в самый ближайший срок — в ноябре. Выяснилось, что в Париже она созналась, что 
рассказывала немцам что-то о весеннем наступлении и о других достаточно 
расплывчатых вещах. Оставшееся она дополнила воспоминаниями и своими фантазиями.
 Но в Мадриде разговоры о войне вели не только шпионы. В 1916 году о войне 
говорили все. Никто не предполагал, что Антанта не начнет наступление весной.

Последняя новость из подробной телеграммы, содержит еще большую ошибку: Мата 
Хари приехала во Францию в первый раз не в марте 1916 года. Она была там в 
декабре 1915 года. А в марте 1916 она уже почти два месяца находилась в 
Голландии. На допросах, которым она подвергалась после ареста, Мата Хари в 
качестве доказательства того, что она никогда не видела шефа немецкой разведки 
после ее возвращения из Англии и что он сам ничего о ней не знал, неоднократно 
указывала именно на это противоречие

Прибыв в Мадрид, Мата Хари сняла номер в «Палас-Отеле». Здесь она хоть и не