кеан глубок, неизмерим, 
бездонен». — «Точно так, о царь, тело, по которому можно определить Татхагату, 
становится брошенным, обрезанным под корень, выкорчеванным, как пальма, 
сведенным к ничто, чтобы не возникнуть более в будущем. Освобожденный от 
наименования тела, Татхагата глубок, неизмерим, бездонен, как океан».

Она повторяет это и об остальных четырех составляющих личности. Здесь задан 
вопрос о Татхагате, но, как показывает следующий пример, эта проблема имеет 
отношение к каждому индивиду, достигшему нирваны.
Ученик Ямака еретически понимал учение Будды, говоря, что свободный от асав 
монах после уничтожения своего тела исчезает, разрушается и не существует после 
смерти. Опровержение этого взгляда также приписано ученику. Сарипутта 
спрашивает его, является ли Татхагата телом, или, может быть, находится в теле, 
или является отличным от тела (и так же о других составляющих), является ли он 
всеми пятью составляющими вместе или же лишен их всех. На каждый из этих 
вопросов монах отвечает отрицательно, и Сарипутта говорит, что в этой жизни 
Татхагату нельзя понять истинно и действительно, и поэтому Ямака не имеет права 
говорить, будто свободный от асав монах после разрушения своего тела исчезает, 
разрушается и не существует после смерти.

Самое ясное опровержение мнения об уничтожении
(уччеда),
содержится в более позднем сборнике «Удан» (VIII, 1-4):


Существует уровень
(аватана),
на котором нет ни земли, воды, огня и ветра, ни уровня бесконечности 
пространства, ни уровня осознания, ни неосознания. Ни этого мира, ни другого 
мира, ни солнца и луны. Вот что, монахи, я называю ни приходом, ни уходом, ни 
пребыванием, ни отходом, ни возникновением; без поддержки или продолжения или 
основы. Это конец страдания.


Существует там нерожденное, неставшее, несотворенное, несмешанное; если бы не 
было, то не было бы и спасения от рождения, становления, сотворения, смешивания.



Но это не вело ни к какой позитивной концепции
[337]
, и мы находим в относящихся к намного более позднему времени «Вопросах 
Милинды» (73) тенденцию к негативной интерпретации:


Господин достиг нирваны с пресечением корня, которое состоит в полном удалении 
кханд. Господин исчез, и невозможно указать на него со словами «вот он» и «он 
здесь». Но на Господина можно указать в теле Учения, поскольку в Учении 
наставлял Господин.

Вид нирваны, упомянутый здесь, отсылает нас к разделению на две нирваны, 
проведенному комментаторами. Им пришлось объяснять, почему сказано, что Будда 
достиг нирваны под деревом Бодхи, а также в момент смерти. В старых текстах 
упоминается только о первой нирване (более вероятно, что во время их 
составления это разделение не было еще проведено). В «Дхаммападе» (89) мы 
читаем:

«
Те, которые на путях просветления


Полностью развили сознание


И в оставлении приверженности


К удовольствию лишились полностью схватывания,


Свободные от асав, сияющие,


Добились нирваны в этом мире.»


Комментатор, толкуя слова «добились нирваны»
(париниббута),
объясняет, что существуют два вида нирваны: первый — описанный здесь, 
наступающий при достижении архатства и отказе от круга загрязненности, однако с 
остатком
упади
(то есть кханд, которые все еще составляют его как личность). Второй вид 
наступает с прекращением последней мысли, с отказом от круга кханд, без остатка
упади.
Вряд ли такое разделение существовало изначально, но найденное комментаторами 
решение не противоречит остальной буддийской психологии
[338]
.

Если где бы то ни было вообще можно найти положительное утверждение о сути 
нирваны, то его следует искать во вдохновленных высказываниях просветленных 
учеников. Но вот какое заключение было сделано наиболее понимающей 
толковательницей стихов