Дживакасутте» (Мадж., 
i, 368). Дживака
[244]
сказал Будде, что он слышал, будто люди убивали животных специально, чтобы дать 
Будде, и будто он ел это мясо. Он спросил, правду ли ему сказали, не ложно ли 
они обвиняли Господина. Будда ответил, что это неправда; мясо нельзя есть в 
трех случаях: если человек видел, слышал или подозревал, что оно 
предназначалось для него. Если монах, практикующий брахма-вихару любви, 
принимает приглашение в деревне, он не думает: «Поистине этот домохозяин дает 
мне прекрасную еду; вот бы он давал мне прекрасную еду и в будущем». Он ест 
пищу, не привязываясь и не увлекаясь.


— «Как ты думаешь, Дживака, думает ли в это время монах о вреде себе, другим, и 
себе, и другим?»


— «Конечно нет, Господин».


— «Разве не безвинно ест в это время монах?»


— «Точно так, Господин».


Это учение совпадает с отраженным в Винае: в ней говорится, что Будда принял 
еду от главы джайнов Сихи, который дал ему мяса. Разошелся слух, будто он убил 
быка для Будды, но на самом деле он послал за мясом уже убитого животного. 
Виная запрещает определенные виды мяса — человеческое, слоновье, лошадиное, 
собачье, а также мясо некоторых диких животных
[245]
.

Часто упоминаются еретические школы. В легенде о посещении Будды Аджатасатту 
царь говорит, что до этого он навещал шесть наставников еретических школ, и 
рассказывает об их учениях. Это были:
Пурана Кассапа, преподававший доктрину недеяния, то есть отсутствия заслуги в 
любом добродетельном поступке и вины даже в самых серьезных преступлениях;
Маккхали-Госала, который допускал факт испорченности, но говорил, что очищение 
достигается только посредством перерождения, а не поступками индивида;
Аджита Кешакамбалин, который преподавал доктрину «обрыва», то есть полного 
уничтожения со смертью;
Пакудха Каччаяна, который утверждал, что существует семь постоянных, 
несозданных сущностей;
Нигантха (джайн) Натапутта, который учил, что Нигантха («свободный от уз») 
ограничен в четырех направлениях;
Санджая Белаттхапутта, который уклонялся от прямого ответа и отказывался от 
положительного или отрицательного изложения какой-либо доктрины.

Это, несомненно, старый пассаж, поскольку в нем содержатся следы диалекта, 
отличного от пали. Некоторые из наставников известны как исторические лица, но 
из этого изложения их учений нельзя извлечь исторической информации, поскольку 
их доктрины были неправильно поняты и перепутаны буддистами. Взгляды первых 
четырех наставников изложены также в «Сандака-сутте» (Мадж., i, 513), где 
названы «безнравственными системами»
(абрахмачария),
но там не упоминаются имена, и та часть учения, которая в предшествующем 
отрывке была приписана Госале, соединена с учением Пакудхи, а классификация 
существ Госалы в «Ангуттара-никае» (iii, 383) приписана Пурана Кассапе. 
Очевидно, даже если этим доктринам и учили во времена Будды, нельзя быть 
уверенным в том, что буддисты провели их правильную атрибуцию определенным 
лицам.


Госала хорошо известен из Джайнского канона, где назван Адживикой. Слово 
«адживика», говорит Хернле, вероятно, было именем, присвоенным оппонентами; оно 
означает того, кто следует отшельнической жизни, чтобы прокормиться
(аджива).
Следовательно, мы не можем предположить, что это имя, которое находим только в 
XIII в., всегда относилось к последователям Госалы; его не называли этим именем 
и в буддийских текстах. Госала примкнул к джайнскому лидеру, но затем они 
поссорились и разошлись
[246]
. Большая враждебность по отношению к этой секте была проявлена буддистами. Так,
 она проявилась в рассказе, где Будда говорит, что он не думает, чтобы на 
протяжении девяносто одной кальпы, которую он помнит, кто-то из адживиков попал 
на небо, кроме одного, да и тот верил в карму
[247]
.

Натапутта, известный джайнам как тиртханкар Махавира,