Сенявина, действовавший в начале года против турок и только недавно отозванный 
с Востока, медленно возвращался обратно, огибая Европу. Разбитый на мелкие 
отряды и ничего не ведающий, а потому не ждущий нападения, он мог легко стать 
добычею англичан...

Ознобная боязнь императора в мгновение ока передалась и всей северной столице. 
Всюду — и на улицах и в салонах — громогласно толковали о том, что Петербургу, 
судя по всему, уготована злополучная участь Копенгагена...

Но, как говорится, господь миловал. Британский флот близ Петербурга не 
появлялся.

Однако в связи со всеми этими событиями и вполне реальными опасениями акции 
проанглийски настроенных групп и партий разом заметно пали, в чем сразу же 
сумел убедиться Денис Давыдов, все еще проводивший время в Петербурге и 
бывавший во многих салонах и гостиных. Заметно поскучнели еще недавно заносчиво 
фрондирующие сторонники Новосильцева, Кочубея и Строганова. А сэр Роберт 
Вильсон, хотя и порхал с прежнею почти женскою легкостью, в движениях его и во 
всем облике невольно ощущалось что-то неестественное, суетливо-механическое.

Савари же, наоборот, заметно приободрился и приосанился.

Еще более положение французского поверенного упрочилось после скандальной 
истории с подметной брошюрой «Размышления о тильзитском мире», отпечатанной в 
Лондоне и усердно распространяемой в петербургских салонах полковником 
Вильсоном вкупе с британским послом лордом Говером.

Экземпляр этой брошюры на одном из раутов миловидный англичанин ловко подсунул 
и Денису Давыдову, таинственно улыбаясь и заговорчищески подмигивая, как будто 
заранее безоговорочно зачисляя его в свои сообщники:

— Адъютанту генерала Багратиона, снискавшему славу своим острословием, 
непременно нужно прочесть сей памфлет. Я уверен, что он придется вам по вкусу.

Давыдов перелистал, конечно, вильсоновскую книжицу. Написана она была лихо, с 
известным остроумием и желчью. В ней высмеивалась алчная захватническая 
политика Франции и двуличие и коварство Наполеона. Однако были здесь и 
некоторые фразы, которые вполне можно было посчитать оскорбительными и для 
императора Александра I...

Денис Давыдов простодушно хотел вначале показать английский памфлет Багратиону, 
благо и сам тон и оценки последних событий, без сомнения, в чем-то были 
созвучны умонастроениям князя. Однако, поразмыслив несколько, решил, что 
ввязывать Петра Ивановича в это сомнительное дело никакой нужды нет. Не дай бог,
 еще начнутся по сей брошюре дознания — что да как...

История с брошюрой вскорости приняла именно такой оборот, который и предполагал 
Давыдов. До государя, конечно, сразу же дошел слух о таинственном сочинении, 
имеющем распространение в высшем обществе. Однако книга оказалась неуловимою: 
ни министр иностранных дел, ни Кабинет Его Величества пока не могли заполучить 
ее для представления царю.

И тут во всем блеске проявил свои врожденные способности к сыску генерал Савари.
 Неизвестно каким способом — шантажом, подкупом или иною хитростью, — но тем не 
менее экземпляр потаенного лондонского издания он раздобыл и со своими 
красноречивыми пометами незамедлительно вручил Александру I.

И гроза грянула.

Подталкиваемый Савари, царь решил проявить характер. Первыми поплатились 
недавние «молодые друзья» государя: Кочубей расстался с министерским портфелем, 
Новосильцеву было приказано отправиться путешествовать, подвергся опале и Орлов,
 перед тем на коленях моливший Александра I о снисхождении за то, что его, мол, 
бес попутал с этою проклятою брошюрой...

Вильсон, почуяв недоброе, хотел тут же представить русскому императору какие-то 
объяснения и спешно написал ему письмо. Однако оно возвратилось нераспечатанным.
 Этим жестом британскому правительственному посреднику как бы высочайше 
указывалось на дверь...

Более того, вскоре была выпущена грозная декларация, в которой объявлялось о 
прекращении сношений с английским кабинетом и снова признавалась 
непререкаемость принципов морского права, как известно, яростно оспариваемых в 
Лондоне.

Тем самым разрыв с Англией становился реальностью, и даже ранее сроков, 
обусловленных секретными статьями тильзитского договора...

Все эти события отнюдь не успокоили столичного общества, а скорее наоборот — 
подлили масла в огонь. Столкновения различных групп и партий разгорелись с