Druzya.org
Возьмемся за руки, Друзья...
 
 
Наши Друзья

Александр Градский
Мемориальный сайт Дольфи. 
				  Светлой памяти детей,
				  погибших  1 июня 2001 года, 
				  а также всем жертвам теракта возле 
				 Тель-Авивского Дельфинариума посвящается...

 
liveinternet.ru: показано количество просмотров и посетителей

Библиотека :: Мемуары и Биографии :: Исторические мемуары :: Геннадий Викторович Серебряков - Денис Давыдов
<<-[Весь Текст]
Страница: из 215
 <<-
 
полутемном овине при Колонком монастыре. Разговор состоялся добрый. Князь Петр 
Иванович, уже извещенный, что отступление наконец-то прекращено и наши войска 
твердо встают на позиции для генерального, так давно желанного им сражения, был 
по сему случаю в отличнейшем расположении духа, возбужден, порывист и деятелен. 
Ответив на приветствие, тут же спросил:

— А сельцо-то Бородино, как мне сказывали, брат Денис, вроде бы твое родное 
гнездо?

— Да уж куда роднее... Именье батюшки моего! Здесь я, можно сказать, и вырос и 
ощутил первые порывы сердца к любви и к славе, — с невольною грустью 
откликнулся Давыдов.

— Понимаю, — голос Багратиона зарокотал мягче, — однако ж и горжусь вместе с 
тобою, что судьба определила место сие к решающей битве во избавление России от 
грозного нашествия. Пусть же родные веси твои послужат нетленной ратной славе 
отечества нашего!..

Соображения Дениса относительно партизанских действий противу французов князь 
слушал внимательно, чуть прищурив свои огненно-быстрые глаза, как будто 
вглядываясь куда-то в даль из зыбкого полусумрака монастырского овина. Давыдов 
же, сразу уловив подлинный интерес славного боевого генерала к его словам, все 
более воодушевлялся:

— Неприятель идет одним путем, и путь сей протяжением своим вышел из меры; 
транспорты его жизненного и боевого продовольствия покрывают пространство от 
Гжати до Смоленска и далее... Что делают толпы казаков при авангарде? Оставя 
достаточное число их для содержания аванпостов, надо разделить остальное на 
партии и пустить их в середину каравана, следующего за Наполеоном. Они истребят 
источник силы и жизни неприятельской армии. Откуда возьмет она заряды и 
пропитание?.. К тому же обратное появление наших посреди рассеянных от войны 
поселян ободрит их и обратит войсковую войну в народную...

— А ведь ты дело говоришь, — раздумчиво произнес князь, и брови его столкнулись 
у резкой поперечной складки на переносье. — Нынче же пойду к светлейшему и 
изложу ему твои мысли!

Однако Кутузов вчера оказался занятым неотложными делами по диспозиции 
предстоящего сражения, и разговор с ним князю Петру Ивановичу пришлось 
перенести на сегодняшний день.

— Мне велено находиться при левом фланге в Семеновской, — кратко сказал он 
Давыдову. — Будь неподалеку. Пришлю в случае нужды за тобою адъютанта.

...Так что теперь остается одно: набраться терпения и ждать известия Багратиона 
о решении светлейшего. Да, видимо, и ехать далее никуда отсюда не надобно — вот 
оно, Семеновское, рядом, ежели чего, в два скока — и там... Самое время 
передохнуть малость и кости размять.

Давыдов привычным махом спрыгнул с седла и снял с притороки плотно скатанную 
черную кавказскую бурку, жалованную в свое время князем Багратионом, и раскинул 
ее на мягкую шелестящую лиственную россыпь под березами. Коня же, ослабив 
подпруги, пустил вольно, зная, что, приученный к порядку, он от лежащего 
хозяина далее чем на два-три шага не отойдет. Потом, с наслаждением вытянувшись 
и зарывшись в длинный шелковистый мех бурки, стойко пропахший лошадиным потом и 
бивачной костровой дымной горечью, не спеша набил табаком и раскурил маленькую 
болгарскую черешневую трубку, которую возил ссобою с Дунайского похода. 
Уставшее тело наливалось зыбкой и сладкой истомой, а к горлу сама собой 
подкатывала теплая и солоноватая жалостливая волна...

Нет, никогда ранее не думал Денис Давыдов, что ему, боевому офицеру, прошедшему 
несколько кампаний, доведется вернуться в родимые, столь близкие его душе края 
вот так — вместе с войною, яростно отбиваясь, но все равно ведя за собою прямо 
к отцовскому порогу тяжело нависавшего на самые плечи неприятеля. Осознавать 
эту суровую правду было больно и горько.

Все вокруг было прежним, и все менялось на глазах. Отеческий дом на бородинском 
взгорке, крепкий и приземистый, с двумя могучими дубовыми колоннами по фронтону,
 с конюшней, каретным сараем и флигелями был занят высокими чинами главной 
квартиры и окутан бивачным дымом расположившихся поблизости гвардейских егерей 
Бистрома и елизаветградских гусар. На Курганном холме, хорошо видимом отсюда, 
где он когда-то мальчиком играл и резвился и с упоением читал известия об 
итальянских и швейцарских победах Суворова, без устали трудились пехотинцы и 
артиллеристы 7-го корпуса под командою его сводного двоюродного брата Николая 
Раевского, сооружая батарейный редут, которому суждено будет остаться в истории 
под именем их славного командира... Повсюду — и в Бородине, и в Семеновском, и 
в Горках — с глухим грохотом и треском рушились крестьянские избы, овины, сараи 
и курные бани: бревна тут же подавались на строительство фланков, двойных 
палисадов и других укреплений. Светлый и нарядный лесок впереди кургана, сквозь 
который он подростком любил проскакивать с лихими гончими, наотмашь рубили 
 
<<-[Весь Текст]
Страница: из 215
 <<-