Я: Владимир Васильевич, а что это за новый самолет появился на вашем плакате? 

С: Где, Александр Сергеевич? 

Я: Да вон там, подвиньте указку. 

С: Вы имеете в виду Ту-125? 

Я: Да, да, откуда он там появился? 

С: Позвонил Андрей Николаевич, сообщил основные данные и просил включить в 
доклад ЦАГИ. 

Я: Это что же - каждый, кто захочет, будет звонить вам по автомату и вы будете 
включать это в доклад ЦАГИ? Мы этот самолет не рассматривали. Я требую, чтобы 
он был снят с обсуждения! 

На этот раз промолчал Туполев и никак не среагировал на выпад Яковлева. Решение 
Научно-технического совета, как мне кажется, было неожиданным и для Туполева, и 
для Яковлева. НТС решил, что лучшим предложением является проект П. О. Сухого и 
рекомендовал поручить нам разработку эскизного проекта, по результатам 
рассмотрения которого принять решение о порядке дальнейших работ. Сухой 
воспринял это решение абсолютно спокойно, скупо поблагодарил НТС за оказанное 
доверие и ушел в числе первых. Всю дорогу в машине он молчал, и я не рискнул 
задавать ему вопросы. В настоящее время, к сожалению, остались в живых только 
двое участников этих НТС: академик Георгий Петрович Свищев и я. Пусть не взыщет 
читатель время стирает из памяти некоторые подробности описанных выше событий, 
свидетелем которых мне пришлось быть, и я излагаю то, что осталось в памяти. Но 
вот что интересно: через две недели после этого НТС были сняты с работы 
Струминский и Джапаридзе. Выводы делайте сами. 

А самолет Т-4 у нас не получался. Более глубокая проработка вытащила на 
поверхность массу подводных камней, которые могли утопить всю тему. К этому 
добавились и неприятности внешнего порядка. Однажды (я в это время находился в 
кабинете Сухого) позвонил А. Н. Туполев. П. О. взял трубку "кремлевки": 
"Здравствуйте, Андрей Николаевич", и отклонил трубку в мою сторону, чтобы я мог 
слышать разговор: 

АНТ: Слушай, Паша, это не твоя тема. Ты умеешь делать хорошие истребители, а 
бомбардировщики ты делать не умеешь. Откажись от темы в мою пользу. 

ПО: Андрей Николаевич, именно потому, что я умею делать хорошие, как вы сказали,
 истребители, я сумею сделать и хороший бомбардировщик, потому что буду делать 
его так же, как и истребитель. Я от этой темы не откажусь. 

Через неделю к П. О. приехал П. В. Дементьев. Я присутствовал при их разговоре 
и докладывал ему о самолете, о состоянии работ и т. д. Дементьев очень спокойно 
все выслушал, даже поблагодарил, а потом так, будто невзначай, говорит: "Павел 
Осипович, мавр сделал свое дело, мавр должен уйти. Эту тему мы передадим 
Туполеву". Я буквально похолодел и уставился на П. О. в ожидании его реакции. А 
Сухой ответил очень так вежливо: "Петр Васильевич, я эту тему выиграл честно, 
без всякой поддержки со стороны, и я буду ее делать", т. е. мягко, но дал отпор 
Председателю Комитета. И с этим Дементьев уже ничего не мог поделать. Не в его 
силах было заменить разработчика, это могли сделать только ЦК КПСС и Совет 
Министров. Только теперь понимаешь, как нелегко было Павлу Осиповичу делать 
свое дело - в условиях звонков и уговоров отказаться от темы, при отсутствии 
высоких покровителей. Заместителем Главнокомандующего ВВС по вооружению в то 
время был генерал-полковник А. Н. Пономарев, который не любил Сухого и не 
скрывал этого. В начале 1962 г. он приехал к нам на фирму познакомиться с 
проектом самолета Т-4. Сухой поручил принять его мне. Мы собрались на третьем 
этаже КБ в конференц-зале, развесили плакаты. На эту встречу я пригласил весь 
свой коллектив (тогда это было 6 человек, включая женщину-копировщицу). Доклад 
прошел без проблем, всё было в порядке. А Пономарев все-таки пошел к Сухому и 
выразил свое неудовольствие - как так! На докладе присутствуют посторонние 
люди! Сухой спросил меня, кто был. Я перечислил. П. О. не отругал меня, но 
очень вежливо посоветовал впредь быть осторожнее и брать с собой на совещание 
строго ограниченный круг лиц. Итак, у нас в КБ началось формирование коллектива 
для разработки эскизного проекта и подготовки соответствующего Постановления 
Правительства. Приказом П. О. Сухого Главным конструктором самолета был 
назначен Н. С. Черняков, переведенный к нам от В. Н. Челомея на должность 
заместителя Генерального конструктора. Наум Семенович Черняков являлся 
заместителем Генерального конструктора С. А. Лавочкина и одновременно 
начальником КБ. Но у Лавочкина был еще один заместитель - М. М. Пашинин. Между 
ними началось выяснение отношений - кто главнее. В итоге Чернякова перевели на 
должность зам. Генерального конструктора к В. Н. Челомею. За период работы в КБ 
Лавочкина Н. Черняков руководил разработкой самолетов Ла-150, Ла-200 и Ла-250 
"Анаконда", а также крылатой ракеты "Буря" с дальностью полета 6000 км и 
скоростью М=3. Ракету построили, даже провели 17 пусков (из них 3 аварийные), 
но с уходом Н. Чернякова эта тематика погибла сама собой. Я не знаю, почему Н. 
Черняков не сработался с Челомеем и был переведен в наше КБ, да меня это и не