Постовский вытащил из кармана книжку в сером матерчатом переплете. 

- Пишите, Петр Иванович! Генералу от инфантерии Артамонову. 14 августа, шесть 
часов тридцать минут. Из Нейденбурга. Удаляю вас от командования корпусом, 
предписываю вам сдать командование им генерал-лейтенанту Душкевичу. Командующий 
второй армией генерал от кавалерии Самсонов... Записали? Давайте подпишу! 

Книжка легла перед Александром Васильевичем. И на сей раз подпись была в два 
раза длиннее чем прежняя, как будто рука размахнулась и не смогла удержаться в 
привычных рамках. Да и какие теперь рамки! Все переворачивалось, победы не было,
 была гибель. 

- Идите, генерал, - сказал Самсонов Штемпелю. - Вам следует прибыть к генералу 
Мингину. И передайте ему на словах, что нам отныне не остается ничего другого, 
как ложиться костьми. Коль врем, - не умеем воевать, так покажем хоть умение 
лечь костьми! 

Штемпель ушел, придерживая шашку и грузно ступая пыльными сапогами. 

- Что, Петр Иванович? - спросил Самсонов. - От Уздау до Нейденбурга двадцать 
верст, дорога к нам в тыл, по сути, открыта. 

- Успокойтесь, Александр Васильевич! Ради бога, успокойтесь! - попросил 
Постовский. - Еще не все потеряно. У нас там достаточно сил, чтобы организовать 
оборону, только успокойтесь. 

- Да что вы заладили! - отмахнулся Самсонов. - Я спокоен. - Он посмотрел на 
раскрытую полевую книжку. 

В книжке еще было записано: "На фронте первого корпуса бой шел весь день, много 
было дано категорических приказаний не уступать ни шагу, что пока и выполнено. 
Отражая атаки огнем, части корпуса на левом фланге переходили в наступление. 
Большую помощь оказал подошедший дивизион тяжелой артиллерии..." И запись 
обрывалась. Видно, события опередили начальника штаба, дальше писать не имело 
смысла. 

- И замените в первом корпусе начальника штаба, - сказал Самсонов. Все, Петр 
Иванович! Я думаю завтра ехать к Мартосу. Я должен все видеть сам! 

Постовский вздохнул, не отзываясь ни словом на небывалое заявление командующего.
 Бросать командный пункт, откуда руководил войсками, и мчаться очертя голову, 
на передовую? Это было необдуманно. Остынет - сам поймет, что он не эскадронный.
 Дверь отворилась, вошел Вялов. 

- Ваше превосходительство! - решительно произнес он. - Сообщение из шестого 
корпуса. Корпус отошел. 

- Бог с вами, полковник! - воскликнул Постовский. - Там у немцев и сил-то нет 
никаких. 

- Слышите? - усмехнулся Самсонов. - Дайте-ка телеграмму! Прочитал: "После боя 
13 августа у Гросс Бессау севернее ст. Ротфлис 6-й корпус отошел к утру сего 
дня в район Нейендорф - Пфафендорф - Менсгут. Потери в людях довольно 
значительны... Оставлено (еще не выяснено сколько) несколько орудий и пулеметов.
 Обозы во время боя были нагромождены у самой позиции... Войска перемешаны с 
обозами..." Постовский тоже прочитал и раздраженно спросил Вялова: 

- Это что же? Они берут нас в клещи? 

- Скоро выяснится, - ответил Вялов. - Во всяком случае Мартос и Клюев могут 
оказаться в сложном положении. 

- Предлагаете отступать? - Еще более раздражаясь, спросил Постовский. 

- Выбор у нас небольшой, Петр Иванович, - невозмутимо вымолвил Вялов. Возможно, 
придется. Но если б нам успеть повернуть центральные корпуса, мы бы тогда еще 
посмотрели, кому надо отступать. 

Самсонов слушал и вспоминал, как на Янтайских позициях пехотная дивизия 
побежала было, но его кавалерийские офицеры остановили ее и повели вперед. 
Потом вспоминалась ночная атака на ханшинный завод ради спасения французского 
лейтенанта. Это было странное совпадение: тогда положили за тело Бюртена трех 
убитыми и два десятка ранеными, а сегодня тоже спасали, на сей раз всю Францию. 


Командующий перешел к карте и переставил флажки, обозначающие дивизии шестого 
корпуса, между озерами в точку Пассенгейма. Здесь они должны встать и в узком 
озерном дефиле лечь костьми, но не пропустить врага. 

Снова дверь отворилась, подполковник Андогский попросил разрешения войти. Вид у