Врангеля не пускали в Галлиполи. Он не считал нужным сдерживать свои чувства и 
на одном приеме в Константинополе не подал руки французскому генералу. 
Обострение перешло в оскорбление. Вскоре французы объявили, что прекращают 
довольствие русского корпуса. 

Врангель вызвал к себе Кутепова. Генерала провожали невесело, предполагая, что 
он может и не вернуться в Галлиполи. А не вернется Кутепов, что тогда будет с 
корпусом? 

Впервые мысль о незаменимости сурового безжалостного генерала возвысилась над 
всеми упреками и обвинениями в его адрес. Неужели без Кутепова им не прожить? 
Смогут ли другие генералы, Витковский, Туркул, Пешня, Манштейн, Штейфон 
заменить его? 

Кутепов должен был вернуться при любых обстоятельствах. 

В Константинополе, объясняясь с французами, он спокойно и твердо сказал: 

- Ваше право прекратить доставлять продукты моим войскам, и я не могу входить в 
обсуждение ваших возможностей, но прошу вас принять во внимание и мое положение.
 Я не могу допустить, чтобы мои люди умирали от голода или превратились в банду 
разбойников. Я отдал распоряжение даже в случае моего отсутствия поступить так, 
как вы сами, генерал, поступили бы на моем месте, имея на руках голодные части 
и сознавая свою ответственность за них. 

Это были полные достоинства слова боевого офицера., знающего цену офицерскому 
слову. Ни повышенного тона, ни угрозы не услышали от него бывшие союзники. 

Французское командование возобновило доставку продовольствия. 

Кутепов благополучно вернулся в Галлиполи. 

Его несли на руках. Оказалось, его ждали с нетерпением, как вождя. Он стал 
вождем. 

Начинались короткие месяцы его триумфа. 

Они были отмечены возвышенными и жестокими событиями, подобными грохоту грома и 
блеску молний, озаривших галлиполийскую сцену последнего акта Российской 
империи. Здесь было все: и благородство, и сила духа, и безжалостность, и 
красота погибающей русской Атлантиды. 

Чтобы понять происходящее, перенесемся в тот городок на берегу Геллеспонта, 
помнившего и аргонавтов, и полчища Ксеркса, и томившихся в неволе русских 
солдат. Срок пребывания белых должен был скоро закончиться. Врангель вел 
переговоры с королем Сербо-Хорватского Королевства Александром и с 
правительством Болгарии о перемещении туда русской армии. Слухи о переменах 
будоражили обитателей лагеря. 

Сколько месяцев можно прожить на чужбине в палатке, не ведая, что ждет тебя в 
скором будущем? 

Изо дня в день повторяется одно и то же: караул, наряды, учения. Неподвижно 
стоят часовые возле грибков у покрытых чехлами знамен. Кто-то полощет в речушке 
рубаху. Из кухни плывет дым. Со стороны кладбища доносится легкое металлическое 
позванивание, это сделанный из жести венок постукивает о свинченный из рельсов 
большой крест... 

Смерть в Галлиполи была частью обыденного существования. Умирали от ран, от 
болезней, стреляли сами себя. И кладбище росло. 

Но уступать французам, унынию и даже смерти не хотели. Они были православными 
христианами и помнили свой долг. 

Штаб корпуса объявил конкурс на лучший проект памятника. Было предоставлено 
восемнадцать работ, первое место и премию в пять лир получил проект часовни в 
псковском стиле, второе и три лиры - проект надгробия в римско-сирийском, 
выполненный поручиком Технического полка Акатьевым. Результаты конкурса 
утверждал Кутепов. Он выбрал второй проект, так как его осуществление было 
проще и дешевле, выбрал, не подозревая, что таким же будет и памятник на его 
символической могиле. 

Вопрос о строительном материале Кутепов разрешил просто, приказав каждому, 
невзирая на чин и служебное положение, принести по одному камню, весом не менее 
четырех килограммов. В несколько дней было принесено двадцать четыре тысячи 
камней, даже малые дети несли песок и камешки. 

Девятого мая памятник был заложен.