- Брать в первую очередь раненых и сестер милосердия! 

Понесли носилки, заковыляли на костылях одноногие. 

Кутепов командовал: 

- Не напирать! Грузиться в полном порядке. Вещи бросать в воду. 

А много ли возьмешь? Капитан "Пылкого" доложил: перегрузка, больше нельзя взять 
ни одного человека. 

Конец? 

Конец. 

Кутепов не всесилен. Можно погибнуть, но всех не спасешь. 

Он крикнул: 

- Сейчас вернемся! Перегрузим на "Беспокойный". Возьмем всех. 

Миноносец, взбурлив воду винтами, отошел. 

На переполненную палубу русского дредноута высадили спасенных и повернули назад.
 

И в третий раз вернулись за дроздовцами. 

"Потом все стихло. Контуры города, берега и гор обволакивались туманом, уходя в 
даль... в прошлое. 

Такое тяжелое, такое мучительное" (А. И. Деникин. Поход на Москву). 

Последним покинул Новороссийск все же не Деникин, а Кутепов. 

Заговор? Англичане разочарованы. Деникин уходит. Простодушный Кутепов. Врангель 
находит спасительный шанс. Столыпинские реформы на фоне Гражданской войны 

В Крыму армия была в безопасности. Немногочисленный корпус генерала Слащева 
сумел защитить Сальковский и Перекопский перешейки благодаря остроумной тактике 
своего командира. Генерал предпочел не оборонять пустынную местность, где к 
тому же нельзя было разместить свыше трехсот солдат, а решил оставлять ее 
противнику, чтобы тот в случае своей атаки выбил бы оттуда небольшое охранение 
белых и остался там мерзнуть. 

Яков Александрович Слащев был на три года младше Кутепова, дворянин, сын 
полковника. Германскую войну закончил в чине полковника, награжден орденом 
Святого Георгия 4-й степени и Георгиевским оружием и всеми другими боевыми 
орденами, пять раз ранен. В Добровольческую армию вступил в самом начале 1918 
года. Он был романтик, честолюбивый, склонный к браваде, но талантливый 
военачальник. По свидетельству Деникина, "он обладал несомненными военными 
способностями, порывом, инициативой и решительностью. И корпус повиновался ему 
и дрался хорошо". 

Слащевский план обороны Крыма был успешно выполнен. Части 13-й красной армии 
трижды захватывали перешейки, и трижды Слащев заставлял их отойти. Деникин за 
успешные действия 3-го армейского корпуса переименовал его в Крымский. Слащев 
отстоял полуостров, чтобы, как вскоре стало ясно, история разыграла там новый и 
последний акт трагедии Русской Смуты. 

Конечно, с точки зрения истории безразлично, что за человек генерал Слащев. 
Разве не все ли равно, был ли он кокаинистом, носил ли псевдогусарский, им 
самим придуманный наряд - белый доломан и лиловые рейтузы? Как-то Врангелю 
сказали о чудачествах Слащева, он ответил: "Какое вам дело? Если он даже 
воткнет павлинье перо себе в задницу, но будет продолжать так же хорошо драться,
 это безразлично". 

Врангель явно ошибся, ибо декадентство военного человека было не только смешно, 
но и грозило обернуться непредсказуемым поступком. И в конце концов обернулось. 
Правда, уже после исхода, в Константинополе. 

Потом Слащев вернется в Советскую Россию, где будет убит. 

А тогда, в начале двадцатого года, Слащев умело воевал, дерзко решил в 
считанные дни проложить железную дорогу для снабжения обороны Перекопа и 
добился этого. 

Поэтому Врангель смотрел сквозь пальцы на его романтизм и чудачества.