пережитками крепостничества, которые делали из мужика, по выражению 
Победоносцева, "полуперсону". Интеллигенция... впрочем, двойственность, 
антигосударственную направленность и одновременно бескорыстность, возвышенность,
 оторванность от жизни нашей интеллигенции привели к тому, что она была, как 
всегда, расколота. Одни шли в бомбисты и не чурались получать от заграничных 
врагов империи крупные суммы на революционную борьбу (например, от 
американского банкира Якова Шиффа или японских кругов), другие предпочитали 
путь земской, будничной работы, третьи - боролись с властями политическими 
средствами. 

Еще было нечто, витающее в атмосфере городов, что позднее Сергий Булгаков, 
священник и депутат Думы, определит так: "Героическое "все позволено" незаметно 
подменяется просто беспринципностью во всем, что касается личной жизни, личного 
поведения, чем наполняются житейские будни. В этом заключается одна из важных 
причин, почему у нас, при таком обилии героев, так мало просто порядочных, 
дисциплинированных, трудолюбивых людей..." 

Ко времени окончания Кутеповым училища уже шла война с Японией. Как фельдфебель,
 он имел право выбирать из списка офицерских вакансий наиболее удобную, но 
выбрал - действующую армию, 85-й пехотный Выборгский. По дороге в Маньчжурию он 
заехал проститься с семьей. Дома пригласили батюшку, отслужили молебен. Отец 
благословил. И тут надо было бы ему что-то сказать важное, ведь прощались, 
может быть, навеки, а он ничего важного не сказал: то ли постеснялся громких 
слов, то ли и так все было понятно из всего уклада семейной жизни. 

Только через две недели, прибыв в полк в деревню Хомутун и, надевая парадный 
мундир для представления командиру, он нашел письмо отца с кратким заветом: 
"Будь всегда честным, никогда у начальства не напрашивайся, а долг свой перед 
Отечеством исполни до конца". 

Можно представить, как обрадованно усмехнулся молодой подпоручик, словно 
действительно благословение Отечества коснулось его сердца. Незамысловатые, 
патриархальные слова, а что было важнее их для готового к самому трудному 
офицера? "Ты не один, - так, казалось, говорил отец. - За тобой все мы, живые и 
отошедшие к Господу, ничего не бойся и делай свое дело". 

И вот Кутепов на войне. Но прежде, чем он оказался на войне, он увидел Восток, 
безбрежное азиатское море, с которым сотни лет назад сжилась и породнилась Русь.
 Правда, возникал вопрос: что за Восток вошел в душу России, Восток Ксеркса или 
Восток Христа? Старшие офицеры, ветераны турецкой войны обращали внимание на 
поразительную любовь китайцев к своим предкам и, глядя на зеленеющие среди 
возделанных полей ритуальные рощи, в которых покоились и деды, и прадеды 
здешних крестьян, исполнялись уважением к народной традиции, сделавшей память о 
прошлом основой моральной силы живущих. Но ведь это и русская традиция! Да. 
Если отойти на шаг от официальной церковной практики и приблизиться к 
тысячелетней простой крестьянской жизни России, то увидим то же самое языческое 
поклонение предкам. И это мирно уживалось с христианством. 

Молодые офицеры смотрели на ветеранов с почтением, ибо те как будто несли за 
плечами отсветы славы Скобелева, а о вечности не задумывались. Скобелев был 
интересен тем, что был молод, отважен, верил в свою звезду. Когда при штурме 
Ловеча Рыльский полк дрогнул, он выехал на белом коне вперед полка и стал под 
огнем командовать ружейные приемы, чем мгновенно привел солдат в чувство. А 
штурм Плевны? А Шипка? Если бы русские войска заняли в 1878 году 
Константинополь, как того он страстно хотел, то это, не исключено, повлияло бы 
на итоги Берлинского конгресса. Он был генерал екатерининской эпохи, равный 
Суворову, опоздавший родиться. 

Но с другой стороны были на японской войне храбрецы, такие, как черногорский 
доброволец полковник Липовац Попович. С ним прибыла целая ватага черногорских 
молодцов. Говорили о них, что подобных разведчиков нет в мире: расположившись 
на вершинах гор, они переговариваются, подражая крику разных зверей и птиц, и 
передают нужные сведения. А толку от храбрецов было чуть-чуть. Иная война: 
бездымный порох, пулеметы, батареи на закрытых позициях, защитные цвета 
мундиров вместо прежних белых. . 

И надо воевать, дело делать, готовиться, работать... А геройство? О геройстве 
все сказано еще поручиком Лермонтовым: "Я видел его в бою: он кричит, носится с 
места на место, машет саблей! Что-то не русская это храбрость!" 

Кутепов попал в команду разведчиков. В ту пору он был худощав, плечист, с 
небольшими усиками. Это последние портреты доносят до нас облик коренастого, 
похожего на медведя, бородатого мужчины, а двадцатидвухлетний подпоручик - 
совсем другой, "У меня физиономия обыкновенного московского банщика", - скажет 
он много позже. 

Кутепов обратил на себя внимание иным. В ночь, предшествующую выходу 
разведчиков в поиск, он выходил один или с одним-двумя из своих охотников для 
изучения местности и обстановки, чтобы потом, в настоящем деле, действовать 
наверняка и с наименьшими потерями. Еженедельно было два или три выхода