Несколько офицеров забегают в какой-то сарай. Нет, там никого нет. Один шарит в 
углу, там бочки. 

- Господа, да здесь моченые яблоки да помидоры с огурцами! 

- Где? А ну, дай-ка попробовать. 

Запахло укропом, рассолом. Все вдруг почувствовали страшный голод, стали 
хрустеть яблоками, отставив в левых руках винтовки с еще незастывшей кровью на 
штыках. 

Снаружи доносились редкие выстрелы. Вдруг раздался мерный топот. Кто? Почему? 

Выглянули наружу. Увидели - шагает строем в обледенелых шинелях, в белых 
бородах и усах рота Кутепова. Сбоку идет командир, блестят сосульки в бороде, 
он резко командует: 

- Ать, два! Ать, два! Как на учении. 

- Рота, стой! 

Встали, звеня, но нечетко. Кто-то сбился. 

- Отставить! - И снова повторяется: - Рота, стой! 

На этот раз остановились все разом. Кутепов удовлетворенно сказал: 

- Разойдись! 

Это была какая-то фантасмагория. Это мог быть только Кутепов. Другому бы никто 
не стал подчиняться. 

Да, это были люди-осколки. Их связывали тысячи нитей с прошлым, с любовью 
матерей, с молитвой, с книгами. 

- Ать, два! - командует полковник Кутепов. 

Горит тусклая свеча. Голос раненого читает о похождениях французских дворян. 

Не прерывается в душе, тянется нить к столетним заветам. 

А вокруг пылает новая пугачевщина. Вешают священников, кастрируют и распинают 
офицеров, насилуют гимназисток. Там нет ничего, только мрак. 

- Рота! - командует Кутепов, и за ним встают герои Шипки, суворовские 
чудо-богатыри, сияют мраморные доски в Храме Христа Спасителя. 

В Новодмитриевской произошло соединение добровольцев с кубанским отрядом, армия 
переформировалась. Кутепов был назначен помощником командира Офицерского полка. 


Впереди был Екатеринодар. 

Там Добровольческая армия израсходует силу своего порыва. Там погибнет Корнилов.
 Там Кутепов сменит убитого командира Корниловского полка Неженцева. Там во 
главе армии встанет Деникин и поведет ее обратно к Ростову. 

А пока - вперед на Екатеринодар! 

Риск, самоотверженность, стратегическое мышление - все было здесь. 

Легко вышли на окраины города. Эта легкость, подъем духа побудили Корнилова, не 
дожидаясь развертывания всех сил, начать штурм. Если бы не это решение, исход 
мог бы быть иным. 

Поднимая цепь, убит командир корниловцев тридцатидвухлетний Митрофан Неженцев. 
Командование временно принял двадцатичетырехлетний капитан Скоблин, измученный 
и одеревеневший от усталости. Вскоре Корнилов назначит на место погибшего - 
Кутепова. 

Атаки продолжаются, потери добровольцев громадны. 

Что делать? Одиннадцатого апреля едва не случилось чудо, в ночь с одиннадцатого 
на двенадцатое батальон с генералом Казановичем во главе (ранен в плечо, рука 
на перевязи), преследуя отступающих защитников, дошел почти до центра города. И 
сорвалось. 

Военные привыкают к виду смерти, к страданиям раненых, неудобствам и мучениям 
боевого быта. Они знают, что каждый день на войне может быть для них последним. 
Но когда? У Корнилова наверняка было предчувствие близкой смерти. Словно