страшные места. Самое страшное место - это кладбище, где водится вякая 
чертовщина. Что влекло его туда? Хотел ли он что-то доказать себе? Что, 
например, родители ошиблись, не отдав его в кадеты? 

Представим ночь, густые тени от памятников, тусклый блеск луны, мертвая тишина, 
- и он один перед лицом потустороннего мира, откуда никому нет возврата. В этом 
что-то романтическое, средневековое, идущее от преданий. 

Заостренность Кутепова проявлялась не в одном поступке, а в последовательной 
цепи поступков. Спросите любого учителя, что труднее всего дается детям, и вы 
услышите: дисциплина и аккуратность. У Кутепова же это было природным даром, 
казалось, счастливо соткавшимся из лесной русской природы, беленых льняных 
холстов, строгих северных нравов. 

Но это еще не все. Почему-то он распространял лежавшую на нем в семье 
ответственность за младших сестер и братьев на своих товарищей. Когда из-за 
тесноты в гимназическом общежитии малышей переселили в мезонин, старшим у них 
был назначен Саша Кутепов, уже гимназист третьего класса. И сразу там воцарился 
образцовый порядок. До назначенного часа можно было шуметь и дурачиться, но 
после отбоя все стихало, как по мановению волшебной палочки. К ослушникам 
Кутепов применял собственные меры воздействия, о которых история умалчивает, а 
мы не беремся гадать. Однако за одно ручаемся, зная последующую его жизнь: он 
никого не унижал. Он был просто сильный, справедливый мальчик, верящий в Бога и 
в свое предназначение. 

В третьем же классе, в возрасте тринадцати лет, он задал себе небывалое 
испытание: участвовал в маневрах местной воинской части, проделав наравне с 
солдатами переход в 72 версты и даже принял участие в "бою" за город. Самой 
большой сложностью этих маневров были его родители. Их, впрочем, беспокоили не 
физические перегрузки, не пребывание ребенка среди чужих людей, а опасение, как 
бы он не огрубел среди солдат. Их опасения оказались беспочвенны. Солдаты не то 
что не позволяли себе в присутствии Саши грубого слова, но и следили за ним как 
за младшим братом, проявляя деликатность и простоту. Этот короткий эпизод еще 
больше укрепил желание Кутепова стать офицером. Он полюбил солдат, не будучи их 
начальником, а будучи тем, кем был, по-видимому, Саша Пушкин для Арины 
Родионовны. 

В четырнадцать лет Кутепов осиротел, умерла его мать. Сашу вызвали телеграммой, 
но он не успел, на несколько минут не застав ее в живых. Она умирала в полном 
сознании и все спрашивала своего первенца, а когда почувствовала приближение 
конца, благословила его портрет. 

Что может быть тяжелее, чем утрата в юном возрасте самого родного человека? 

Вот он только что был героем в своих глазах, сильным и справедливым; его все 
уважали, он ничего не боялся. И вдруг вся его защищенность, его сила и 
стойкость, - все рухнуло. Он стал песчинкой перед грозным ликом Бога, 
забравшего к себе его маму. Это было непостижимо. Детское сердце утонуло в горе.
 

Потом он еще раз испытает остроту этого чувства, когда в Мукденском сражении 
погибнет его друг. А дальше потери уже не будут так рвать душу, станут 
привычными. Вид собственных ран, чужой крови, мучений в конце концов 
сопровождают каждого офицера на войне. Впереди у Кутепова много испытаний. Со 
временем его сердце так закалится, что он признается жене, что ради спасения 
России он, если понадобится, пожертвует и своей семьей. 

Но пока ему всего-навсего четырнадцать лет, он плачет и прощается с матерью... 

Прошло два года. Он отлично сдает экзамены и переходит в седьмой класс. Теперь 
он может отбывать воинскую повинность на правах первого разряда. 

Саша идет к отцу и просит разрешения пойти на военную службу 
вольноопределяющимся. Его план таков: как только наденет погоны, сразу подаст 
рапорт о направлении в юнкерское училище и будет направлен туда за казенный 
счет как вольноопределяющийся. Последнее обстоятельство для многодетной 
небогатой семьи играло немаловажную роль. 

Отец не возражал. Да и что толку возражать, когда сын уже выбрал путь? 

Кутепов немедленно вышел из гимназии и спустя месяц был зачислен 
вольноопределяющимся в Архангельске. Дальнейшее случилось так, как он и 
предполагал. И даже чуть удачнее. В августе его направляют в 
Санкт-Петербургское юнкерское училище, он зачисляется "юнкером рядового звания".
 Но как раз в ту пору происходит реформа юнкерских училищ, расширяется учебная 
программа, и выпускаются из них уже не подпрапорщики, а самые полноправные 
подпоручики, как и из военных училищ. 

Случай дал ему возможность начинать карьеру со звездочек подпоручика. 
Оставалось только их заслужить.