анатолийских берегов собрано много транспортных судов. Намереваются перевозить 
хлеб в Константинополь и к армии и десантные войска в Анапу. Десант надо ждать 
со стороны Анапы. Потому первое дело: осмотреть каждую щель на нашем побережье. 
Вот, — он повернулся к столу, на котором лежала карта. — Прощупать всю 
восточную сторону Анатолии, абазинские[52 - Абазинские — абхазские.] берега от 
Синопа до Анапы. Торговые суда доставлять к себе, а что не сможешь — жги. Чтобы 
Константинополю и сухопутной турецкой армии — ни зернышка!

— Сделаю, ваше сиятельство!

— А если встретишь этого молокососа Гуссейна…

— Дам бой, — загорелся Ушаков. — Я им не Войнович.

— Знаю и верю! — улыбнулся Потемкин. — Одним словом, на море ты хозяин! — 
говорил он, раздумывая. — А мне и на суше дел хватит: крепости Тульча, Исакча, 
Килия, а главное — Измаил, — почесал голову Потемкин.

— Не беспокойтесь, ваше сиятельство, на море я сделаю все!

— Да, чуть не позабыл: я получил из Константинополя известие, что два 
англичанина приготовили брандеры. Турки хотят ими поджечь наш флот. Будьте 
осторожны!

— Не подпустим к себе ни один парус!

— Надеюсь на тебя, Федор Федорович! Ну, а теперь говори, чего не хватает? Для 
возможного ремонта кораблей все есть? Доски, гвозди, конопать, смола?

— Предусмотрел, насколько возможно, ваше сиятельство. Конечно, хорошо бы 
получить смоленых разного сорта тросов. И рубах для матросов маловато. Тысяч бы 
пяток еще.

— Хорошо. Скажу Афанасьеву. Еще что?

— У нас в порту, как знаете, ваше сиятельство, нет денежной казны. Надо было 
срочно рассчитаться с подрядчиком за поставленные матросские сапоги. Я намедни 
занял у капитана Нерона Веленбакова две тысячи рублей.

— Получишь их сегодня же у Попова. Еще что?

— Как будто всё.

— Может, кто-либо из командиров не по душе? Верно, осталось «графское» 
наследство, иностранцы разные?

— Кое-кто еще есть.

— Недоброжелателей и бездельников гони всех на берег. А как наш Севастополь, 
строится?

— Вы бы его не узнали, ваше сиятельство. Чудесный город. Знаменитый город!

Потемкин заулыбался. Ходил по комнате, напевая свою любимую песенку:

		На бережку, у ставка,
		На дощечке, у млынка,
		Купалася дивчина,
		Плескалася рыбчина…

— Ну так что ж, Федор Федорович, теперь погости у меня, отдохни с дороги денька 
два-три…

— Спасибо, ваше сиятельство: некогда. И так давно уж из Севастополя… Беспокоюсь,
 как там. Да и непривычен я…

— Знаю, знаю, — улыбнулся Потемкин. — Мне матушка императрица сказывала, как ты 
ее учил на яхте морским порядкам…

Ушаков смутился.

— А как без Мордвинова, нынче все-таки легче? — хитро смотрел Потемкин одним 
своим быстрым глазом.

— Не в пример легче, ваше сиятельство!

— Войнович не снится?

— Подлый человек! — вспыхнул при одном воспоминании Ушаков. — Если бы не вы, 
ваше сиятельство, несдобровать бы не только мне, но и всему Черноморскому флоту.