— Вот и чудесно. Я буду приезжать в гости.

— Милости прошу! А теперь, Любушка, тебе, пожалуй, надо уходить: неудобно так 
долго быть у меня — ведь там Егорушка ждет.

— Верно, Феденька. Я пойду!

Любушка поцеловала его и вышла.

Ушаков подошел к столу, сел. Листал бумаги, думал.

Все дни, все годы думал о других: о своих моряках, о флоте; а вот сегодня 
подумал о себе и Любушке.

Вся их жизнь, еще с Воронежа, изломана…

И невольно пришла на ум всегдашняя мичманская фраза, которую обычно говорят, 
когда хотят сказать, что все остается без изменения:

		А Ивану Лежневу —
		Быть по-прежнему!

Эта фраза так подходила к их положению! Да, будет по-прежнему! Не счастье, а 
только какие-то крохи счастья!..




XXI


Адмирал Ушаков сам допрашивал турка, который на кирлангиче попал в плен в Анапе.


Турецкие корабли снова появились на Черном море: турки все еще не теряли 
надежды посчитаться с Севастопольским флотом.

Уже десять дней тому назад Ушаков получил донесение о том, что береговые посты 
видели пятьдесят неприятельских судов, проходивших мимо мыса Айя.

Противные западные и юго-западные ветры не позволяли Ушакову тогда же выйти в 
море. Кроме того, задерживал ремонт «Иоанна Предтечи», переделанного из взятого 
у турок «Мелехи Бахри».

А теперь все приготовления были окончены, и этот пленный турок оказался как 
нельзя более кстати.

Капудан-паша отправил своего чауша[65 - Чауш — сержант.] за фруктами и овощами 
на берег.

Чауш пристал в Анапе, не зная, что она уже две недели тому назад занята 
русскими войсками.

Главнокомандующий Южной армией генерал-аншеф Каховский допросил пленного и 
немедленно отправил его в Севастополь к Ушакову.

И вместо свежего винограда, лука и перца для своего капудана чауш доставил 
русскому адмиралу свежие известия о турецком флоте.

Перед Ушаковым стоял пожилой флегматичный турок и с бесстрастным видом, но 
довольно охотно отвечал на все вопросы адмирала, которые переводил ему Егор 
Метакса.

— Значит, у турок не пятьдесят, а шестьдесят судов? — переспросил Федор 
Федорович.

— Да, и в том числе восемнадцать больших линейных кораблей и пятнадцать 
фрегатов, — ответил Метакса. — Султан выставил против нас всю свою морскую силу,
 — лучших, опытных моряков. На судах есть иностранные офицеры, на пашинском — 
три англичанина. Флот собрался в Варне и Калиакрии. Оттуда пошли к крымским 
берегам. У капудана Гуссейна девять кораблей под флагами на брам-стеньгах.

— Откуда же у них столько адмиралов? — удивился Ушаков.

— Султан собрал флот из приморских владений: алжирских, тунисских, трипольских. 
Среди адмиралов — храбрый алжирский паша Саит-Али. Известный морской наездник!

— Наездник! — усмехнулся Федор Федорович. — Знаем мы этих наездников! Сказал бы 
просто: пират!