и Генуя, владения которых велики, но лоскутны.

Не диво, что Новгород — вольный город и тирании не терпит. Править в нем 
нелегко, силой его не согнешь. Андрей Боголюбский пробовал и «добром и лихом», 
пришел было чуть ли не со всей. Русью, но три дня воевал, а на четвертый был 
бит. День победы над ним новгородцы доныне отмечают как праздник. О Липицкой 
битве и вспоминать не хочется. Один срам. Отец оттуда едва голову унес.

...Княжичам сопутствовал равномерный ритм городской стены, с чередующимися 
башнями, воротами, кое-где с церквами над ними. Каменные декоративные кресты на 
стене, маковицы церквей — все это сурово, живописно, неприступно. За 
укреплениями жило более 40 тысяч горожан, да еще монастыри, да пригороды... В 
Новгороде и вокруг него был 21 мужской и женский монастырь — втрое больше, чем 
во Владимире, а в отчем Переяслав-ле — всего один. Есть среди них такие, что 
известны и в Суздальской земле, например Хутынский, из него вышло немало видных 
деятелей аристократического монашества, в том числе Добрыня Ядрейкович, автор 
«Повести о падении Константинополя».

Федор Данилович не уставал повторять своим княжичам: надо знать город, чтобы 
удержать его зыбкий стол. Стена-то вокруг одна, да не ею держится единство 
Господина Великого Новгорода.

Говорят, что на Великом мосту прежде сталкивались только жители противолежащих 
сторон.

Теперь не так: расположенный на Софийской стороне Наревский конец с его 
аристократической Прусской улицей нередко поддерживает Торговую, и межи 
разделяют уже не стороны города, а проходят по частоколам усадеб одной и той же 
улицы. Новгород не так уж твердо спаян — есть в нем как бы изолированные 
поселки: на Софийской стороне между Людиным и Наревским концами лежит 
малонаселенное Загородье, лишь окаймленное Прусской и Чудинцевой улицами, между 
собой почти не соединенными; да и на Торговой стороне концы Словенский и 
Плотницкий тоже разделены.

Все эти внутренние швы должен различать княжич и уметь использовать. Конечно, 
если задумает здесь усидеть. Ведь не только стены города замкнуты для 
суздальских дружин, но тут даже календарь свой, не как у людей: в Суздалыцине 
год считали и праздновали с 1 сентября, а в Новгороде с 1 марта. Здесь люди как 
будто и жили быстрее.

Все дома смотрели на Александра — богатые отсвечивали стеклом и слюдой, бедные 
— тускло мерцали окошками, затянутыми рыбьим пузырем. К богатым подается вода 
по отводным трубам из деревянных долбленых колод, длиной до восьми метров, 
бедные — тянутся к колодцам и реке. Богатые дворы мощены, скот — в открытых 
загонах, бедные — тонут в грязи. У богатых — сады и цветут ирисы. Дома 
новгородцев в большинстве деревянные, двухэтажные, украшенные резьбой. Улицы 
вымощены плотно скрепленными толстыми плахами. Самодовольные новгородцы говорят,
 что плах этих под землей не один слой, а больше десятка, что улицу Великую 
начали мостить еще при великой княгине Ольге в 953 году, когда ни Владимира, ни 
Ростова и в помине не было.

Вечевая площадь испокон веку мостилась коровьими челюстями с обрубленными 
выступами. Никто не знал почему, но обычай жил. Улицы полны шумного народа — 
кругом ремесленный и торговый люд, озорной и деловой, город Садко Сытныча и 
Василия Буслаева. Смерды, как и на Суздалыцине, в короткополых, выше колен, 
кафтанах и в матерчатых, закругленных шапках, со светлыми косыми отворотами; 
правда, здесь они не в лаптях, а в кожаных мягких поршнях, без каблуков. У 
многих в ухе серьга. На женщинах стеклянные бусы, витые и пластинчатые браслеты.


Княжич, осматривающий город под надзором дядьки-кормильца Федора Даниловича, 
для них не в диковину: князей тут и княжичей меняют как рукавицы. Это город 
кузнецов, плотников, ювелиров, сапожников. С кем они — тому править трудно, но 
воевать легко. На торгу полно стальных и железных товаров — от кос до панцирей, 
от сверл до кольчуг, от напильников до мечей... Тут продают и затейливые 
механизмы: воздуходувные мехи, ручные мельницы, весы, токарные и ткацкие станки,
 а также блоки, ролики, подшипники, оси, валы... В особом ряду торгуют смолой, 
дегтем, углем, золой, поташом, красками, серой, селитрой, железным купоросом... 
Лежат навалом глиняные горшки, и плошки, и рукомойники с причудливыми носиками..
. Пестреют тонкие резные поделки из кости — шахматы, шашки, печатки, игрушки... 
На пустырях сверстники Александра гоняют кожаный, туго набитый шерстью или 
мохом мяч.

...Посетили княжичи и главные монастыри.

Монастыри в Новгороде — немалая сила. Глава черного монастырского духовенства — 
новгородский архимандрит был членом боярского совета, господы, ежегодно 
переизбирался вечем, а жил в Юрьевском монастыре, окруженном маленькими, но 
увесистыми однокупольными церквушками, похожими на каменные избы. Они десятками 
разбросаны по всему городу — епископские, боярские, купеческие, уличанские, не