Оставалось одно: действовать как учил отец. Решительно и с запросом. Краткое, 
но выразительное требование Александра в первой, переданной Новгороду грамоте: 
«Выдайте мои ворогы», вызывало бурю гнева. Кому-кому, а Александру было 
известно, что новгородская «Правда» подобную выдачу всегда отвергала. Здесь, 
как и в других вольных городах Руси, судить человека могли только местные 
власти. С согласия веча посадником стал Ананий; сменили и тысяцкого. 
Столкновение знатных бояр с «меньшими» грозило вылиться в кровопролитие: 
вооруженные силы «вятших» во главе с сыном посадника Михалком Степановичем 
готовили нападение на Торговую сторону от Юрьева монастыря; «меньшие» поставили 
свой полк у церкви рождества на поле и у церкви Ильи против Городища.

Александр решил выждать. Он знал, что бояре духом слабее. И верно, городская 
знать — «вятшие» люди — напуганная движением бедноты, заколебалась. Она 
устроила «совет зол, како победити меншии, а князя ввести на своей воли». На 
передний план вновь выступили бояре — сторонники Александра, они и стали 
готовить его возвращение в город. Это были люди, дружба которых проверена 
временем: старые купеческие семьи, что добрую сотню лет торговали в Суздалыцине 
заморскими товарами; те сильные бояре, чьи усадьбы горели уже не раз, 
подпаленные врагами суздальских князей. Из их предков ни один был сброшен с 
Великого моста в Волхов. И среди «меньших» немало таких, что 
облагодетельствованы князем за счет земель и имуществ владыки и Новгорода.

Княжеские войска подступали к Новгороду. Его посол передал вечу вторую грамоту. 
Александр требовал в ней выдачи нового посадника. «Выдайте ми Онанью посадника; 
или не выдадите, яз вам не князь, иду на город ратью», — писал Александр.

Бояре решили поторговаться — не хотелось им расплачиваться за тех своих 
собратьев, которые изгнали Василия Александровича. От имени владыки они послали 
ответ веча: «Приходи, княже, на свой стол, а злодеев (так именовали они 
восставших) не слушай, Анания помилуй и всех мужей новгородских». Но «не 
послуша князь» ни владыки, ни веча, надеясь на своих сторонников. Так что грех 
на душу взял митрополит Кирилл, когда писал, что Александр чтил епископов как 
самого Христа. Когда было надобно, чтил, а когда и нет.

Враждебные бояре пытались поднять вече на Александра. И три дня весь полк 
новгородский стоял, ожидая битвы. Но и князь не спешил. Ведь вече осудило его 
сторонников, но не его самого, решив: «Им судьи бог и святая Софья, а князь без 
греха».

Когда речь шла о разорении своей земли, Александр предпочитал переговоры мечу. 
Ему важно, чтобы Новгородско-Псковская Русь избежала опустошительных набегов 
татарских ратей. Когда на четвертый день княжеский посол передал третью грамоту 
с его новыми условиями: «Если Ананий лишится посадничества, то я вас помилую»,
 — стало ясно, что найден способ урегулировать отношения. Боярство устранило 
Анания и «поиде князь в город». Восстание было усмирено. Посадником стал: сын 
прежнего Михаил Степанович, а на княжеский стол: вскоре возвратился Василий 
Александрович.

Новгородцы с Александром «заключили мир на всей: воли новгородской» — так 
записано в новгородской летописи. Внешне это может быть и верно: Александр как. 
князь и глава всех бояр и дворян признавал Новгородскую «Правду» и, чтобы не 
обострять междоусобной, борьбы, отказался от требования выдачи своих врагов. 
Впрочем, в княжеской летописи сказано иначе: он «поеха от них с честью великою, 
мир дав им». Но за видимой покладистостью князя скрывалось неуклонное 
стремление: в духе суздальского единодержавия обуздать всевластие? бояр.

Именно теперь осуществил Александр то, чего при иных условиях добивался его 
дед: личный и недолговечный суверенитет разных русских (суздальских, 
черниговских, смоленских и других) князей в Новгороде сменился отныне 
государственным суверенитетом владимирского князя. Тот из князей, кто всходил 
на владимирский престол и утверждался на нем Ордой, становился и князем в 
Новгороде. Политика Александра открывала путь к упрочению суздальской власти во 
всей Северной Руси. Это был прямой результат решающего шага Александра в 
ордынской политике.

Новгородские бояре не зря опасались Александра и долго помнили его правление. 
Договоры Александра с Новгородом не сохранились, но зато его самого не раз. 
упоминают дошедшие грамоты, заключенные его преемниками. В этих договорах он 
предстает как рьяный боярский притеснитель, нарушитель новгородской «Правды»,. 
Оказывается, он отнимал у бояр земли, захватил их покосы — «пожне». Чинил суд — 
«посуживал грамоты» — выносил от своего имени судебные решения.

С помощью своих судей-тиунов в Торжке и Волоке-Ламском он в этих волостях 
принимал под свою опеку, подчинял своей власти людей, впавших в долговую кабалу 
— «закладников». Кроме того, князь прихватил у новгородских бояр богатую 
северную область Тре на юго-восточном побережье Кольского полуострова — 
«Терскую сторону», куда посылал за богатой меховой данью свои, княжеские 
«ватаги» даныциков, а на Новгород возложил унизительную обязанность по всему 
пути следования данщиков давать в погостах им «корму и подводы». Вопреки 
«Правде» его суздальская знать покупала новгородские села. У враждебных