где собирались послы перед вручением даров. На помосте высился трон, сделанный 
из слоновой кости русским мастером Косьмой.

Вообще своих, русских, в Каракоруме было немало, иные жили тут свыше 10 лет, 
говорили по-татарски, по-арабски, по-французски, и, соблюдая осторожность, от 
них можно было узнать много полезного о замыслах двора. После преклонения колен 
и вручения даров послы садились на скамью перед великой ханшей.

Трудно было вести дела в такой столице, хотя русские имели и опыт и мужество. 
Результат переговоров оказался неожиданным и вполне отвечал характеру 
недоверчивой ханши: она поопасилась признать Александра правителем всей Руси, 
как этого желал Батый.

По ее воле власть над Киевом и всей Русью была отделена от великокняжеского 
титула Владимиро-Суздальской Руси: «И приказаша Олександрови Кыев и всю Руськую 
землю, а Андрей седе в Володимери на столе» Решение ханши лишало владимирского 
стола Святослава Всеволодовича, уже признанного Батыем. Она утвердила 
Александра князем всея Руси, а его младшего брата Андрея — великим князем 
владимиро-суздальским.

Возвращаясь домой после свыше годового отсутствия, братья, вероятно, ломали 
голову над этим коварным решением: в руках Александра власть над Русью — 
Новгородом и Киевом, не считая наследственно удержанных Переяславля и Дмитрова, 
и, следовательно, Андрей ему подчинен. Но Новгород фактически зависит от 
Владими-ро-Суздальской земли, а потому и Александр — вассал Андрея. Решение 
ханши должно не только рассорить братьев, но и вызвать против них гнев Батыя. 
Завязался заколдованный узел, который предстояло разрубить, — весь вопрос чем: 
татарской саблей, русским мечом или, может быть, мечом святого Петра?




Решающий шаг


Возвращаясь из Орды, Александр должен был наведаться и в пожалованный ему Киев, 
где по-прежнему наместничал воевода Дмитр Ейкович.

В разоренном Киеве не было митрополита Кирилла. Ставленник Даниила Романовича 
еще не вернулся из Никеи. Александр надеялся, что тамошний патриарх Мануил II 
не направит его обратно в Галич: Никея готовилась отвоевывать у латинян 
Константинополь. Она искала союзника в антипапской Германии, нащупывала пути 
сотрудничества с Ордой, и заигрывания Даниила Романовича с Римом едва ли ей по 
нутру. Политика Александра ей ближе. Отвергая папские предложения, Александр 
мог рассчитывать на укрепление своих позиций и в Сарае и в Каракоруме, где 
внимательно следили за внешней политикой русских князей. Был он уверен и в 
поддержке его шага русской церковью, которая имела все основания опасаться 
посягательства папства на свои права и доходы.

В 1250 году князья вернулись во Владимир. Андрей тотчас отобрал бразды 
правления у безропотного Святослава Всеволодовича. Но Александр не торопился 
покинуть стольный город. Он чего-то выжидал.

И вот в летописи под тем же годом появляется запись: «Поеха митрополит Кирилл 
на Суждальскую землю». Итак, печатник-канцлер галицко-волынского князя, побывав 
в Никее, вернулся митрополитом не в Галич, не в Киев, а во Владимир. Не зря 
ждал его Александр. Это был первый успех далеко рассчитанной политики князя. На 
следующий год митрополит вместе с ним и ростовским епископом Кириллом II 
отправились в Новгород. После трехлетнего отсутствия Александр окунулся в 
привычную, хлопотливую жизнь новгородского князя. Они с Кириллом торжественно 
ставят в местные архиепископы Далмата. Началось сотрудничество Александра с 
церковью; ради этого он заметно смягчил к ней отношение княжеской власти.

Отец его, Ярослав, открыто посягал на церковные земли. Не зря Даниил Заточник, 
славословя князя, обличал тех церковников, что «обидят села и домы славных мира 
сего, яко псы ласкосердные... святительский имея на себе сан, а обычаем 
похабен».

Александр был осторожнее. Во всяком случае, в «Житие» Александра митрополит 
Кирилл внес слова о том, что он «митрополита же и епископы чтяше и послушааше 
их, аки самого Христа».

Словом, Александр не просто верующий князь, он знал церкви цену и поддерживал 
ее и вкладами и политически. Приехав как-то в Ростов, он, что особо отмечено в 
летописи, не только «целова крест честный и кланяся епископу» Кириллу II, но и 
сказал: «Отче святый, твоею молитвою и тамо в Новьгороде ехал есмь здоров и 
семо приехал есмь твоею молитвою здоров».

Епископ Кирилл II был человеком незаурядным. Выдающийся проповедник, он собирал 
немало слушателей: одни слушали «слово божье», другие любовались убранством