Дмитровского собора.

В этих на скорую руку прибранных палатах и собрались князья. Их оказалось 
немного. Из обширной семьи наследников Всеволода Большое Гнездо уцелело лишь 
несколько — остальные пали в боях или погибли в разоренных городах... 
Предстояло важное дело — решить, кому стать великим князем Владимирским. Выбор 
пал на отца Александра. Энергичный князь Ярослав занялся восстановлением 
городов и правопорядка: «поча ряды рядити» — уцелевшие крестьяне и горожане 
снова взялись за труд. И постепенно Яросл&в «утвердился в своем честном 
княжении»; братья-вассалы не ошиблись в выборе.

Александру отец выделил сверх Новгорода — Дмитров и Тверь. Ростовский епископ 
Кирилл освятил в Кидекше первую из восстановленных белокаменную церковь Бориса 
и Глеба. Кидекша — _ княжеская крепость в четырех километрах от Суздаля, прежде 
прикрывала устье реки Нерль при впадении в нее Каменки. Теперь ей уже нечего и 
некого было прикрывать.

Жизнь, однако, продолжалась. Александр воротился в Новгород.




Испытание мужества


На северо-западных границах Руси тоже было тревожно. Положение Руси в тогдашнем 
мире менялось с быстротой, поражавшей людей, которые привыкли к порядкам, 
освященным столетиями. Особенно беспокоили Александра действия Ордена и Литвы.

Александр не раз спрашивал себя: как случилось, что немецкие крестоносцы за 
такой короткий срок вытеснили русских из Латвии и Эстонии?

Полтора столетия прошло с тех пор, когда раздался призыв вестфальских дворян к 
крестовому походу на поморских славян.



«Долгое время угнетенные многоразличным насилием и несправедливостью, призываем 
мы к вашему милосердию, чтобы вы вновь воздвигли разрушенное здание вашей 
матери-церкви. Против нас поднялись язычники с невиданной жестокостью и почти 
повергли нас ниц; лишенные всякой цивилизации — люди без жалости, которые еще 
находят удовольствие в том, чтобы хвалиться своей злобой.

Поднимись же ты; невеста Христова, и приди!

Язычники, хотя и порочны, но их земля поразительно богата; молоко и мед текут 
там. Она приносит урожаи, которым нет сравнения. Так говорят всем известные.

Поэтому саксы, франки, лотарингцы — с богом, вы знаменитые покорители мира — 
поднимайтесь!

Здесь вы можете приобрести спасение вашей души и, если вам угодно, то и лучшую 
для заселения землю к тому же. Тот, кто вел французов силой своей десницы с 
крайнего запада, чтобы они (в первом крестовом походе) далеко на востоке 
победно торжествовали над врагами, тот, конечно, даст вам власть и силу 
покорить бесчеловечных язычников — соседей ваших и во всех начинаниях иметь 
успех». 


Так взывали тогда немецкие дворяне.

Сперва этому призыву на Руси не придали большого значения: русские волынские 
князья участвовали вместе с князьями польскими в крестовом походе 1147 года на 
Пруссию, и они же помогали Польше отбивать приступы немецких рыцарей. Сам 
воинственный Фридрих I Барбаросса считал русских главной помехой в наступлении 
на Восток.

Но ведь и добрые русско-немецкие отношения тянутся тоже издавна — свыше трех с 
половиной столетий. Это устойчивые, крепко проросшие связи: в Новгороде стоит 
Готландский двор, есть тут и «немецкий вымол» (пристань). 30 немецких городов 
торгуют с Русью. Морские пути по Прибалтике давно освоены: из Руси в польское 
Поморье (до Волина) русские купцы плыли 14 дней; в Данию, при попутном ветре, 
месяц; даже в Англию, по словам Гервазия из Тильбери, из Руси морем «добираться 
легко, но долго».

Русь не имела общей границы с Германией, не было и прямых вооруженных 
столкновений между ними. Былинный муромский богатырь «Илиас из Руссии» даже 
воспевался в немецком эпосе как соратник немецкого короля. Потому русские и не 
забили тревогу, узнав об участии Германии в новом крестовом походе на Восточную 
Европу. А ведь императоры давно стремились выйти к рекам Висле, Неману,