должность, да еще и с немалым доходом (в то время получение сана епископа, о 
чем знали, разумеется, лишь посвященные, стоило 1000 гривен, а архиепископа — и 
того более). За щедрый дар князю владыкой стал Арсений, а Антоний удалился в 
Хутынский монастырь святого Спаса, что в десяти километрах от города на реке 
Волхове.

...Знание, разумение и мудрость — разные дары, и даются они ни одновременно.

Александр проходил в Новгороде при отце обучение внутренней и внешней 
дипломатии, постигал искусство подчинять бояр и повелевать толпой, переменчивой 
и грозной. Этому он учился, присутствуя на вече, иногда на совете, слушая,
беседы отца.

Куда больше времени отнимало «мужское дело». Оно обязывало держать порядок — ив 
доме, и в церкви, и на охоте — «и в конюсех, и в соколех, и в ястребах» быть 
сведущим. Дело это было ему по душе и давалось легко. Александр учился вместе с 
приданной ему отцом такой же молодой дружиной.

Но особое место в обучении и воспитании княжича отводилось ратному делу. Пока 
его научили «вседше на коне, в бронех, за щиты, с копьем, якоже биться» — 
прошли годы. Владеть конем, защитным и наступательным оружием, быть и турнирным 
рыцарем и знать строй пеший и конный, тактику полевой битвы и осады крепости — 
это целый мир, своеобразное искусство. Как и во всяком искусстве: у одних к 
нему дар, другие — лишены его. Даниил Заточник даже считал, что люди мыслящие — 
в ратном деле нестойки: «умен муж не вел-ми бывает на рати храбр, но зато 
крепок в замыслех». Мечталось молодому князю, вероятно, и о том и о другом.

Владеть конем — это значило управляться с седлом, уздой, псалиями, удилами, 
стременами, скребницей, путами, плетью, шпорами. Тогда входили в моду особые 
шпоры — с изогнутым шипом, который позволял более искусно сдерживать коня.

Древнерусский воин-профессионал умел все — бился и в конном строю и в пешем. 
Князь-воевода предстает как тяжеловооруженный всадник, владеющий рубящим, 
колющим, ударным оружием, он — копейщик, оружник, бранистарец: копье (или два), 
меч (сабля), сулица-дро-тик, лук со стрелами, кистень, булава, боевой топорик, 
шлем с пристегнутой к нему бармицей для защиты шеи и затылка, кольчуга, щит, — 
вот его вооружение. К тому же ножны, футляр для топора, колчан, рукавицы, ремни 
— и все это должно быть пригнано, подогнано. Опытный конный лучник делал 6 
прицельных выстрелов в минуту при дальности до 200 метров; прицеливался 
мгновенно, натягивая тетиву. Наконечников копий и стрел существовали десятки 
видов, надо было приловчиться, выбрать полюбившиеся.

Мало было все это пудовое вооружение надеть и везти. Когда лучники, осыпав 
противника тучей стрел, произведут разведку боем, князю надлежало возглавить 
войско и, прижав к бедру копье, слиться в плотную массу с дружиной, а когда 
твоя рать с ходу сшибется с вражеской, опрокинуть ее и довершить битву мечами в 
рукопашной. Пешцы, лучники-стрельцы доделают остальное. Скорость, совершенное 
владение конем, сила и смелость — вот что нужно. При удачном начале можно было 
выиграть битву в первые минуты. Битвы, были ожесточенные, яростные, 
быстротечные. Они требовали от воинов личного мужества.

Только от знаний и сметки князя зависело, какое войско брать в дело: наспех 
поднятый легковооруженный конный отряд — вдогон за лихими в набеге литовцами; 
тщательно собранную тяжеловооруженную городскую пехоту и сельских пешцев — в 
большой поход с предстоящими осадами.

Князь .должен знать, как делать подкопы для отвода воды, сооружать осадные 
метательные машины — пороки (от слова «прак» — праща), отынивать крепости, 
вскидывать лестницы, перемахивать валы и стены, а если надо — то и сидеть в 
обороне, со стен отстреливая вражеских пешцев и в вылазках сокрушать их. 
Наконец, совладать с обозами тоже ратное дело, а то останешься без оружия или 
упустишь добычу.

Князь должен заботиться об охранении — дозоре, помнить и о засаде; знать, как 
раскинуть широкие, укрепленные на толстом столбе, яркие, разноцветные шатры — 
словом, удобно и безопасно расположить лагерь. Князь должен уметь искусно 
вооружаться и вовремя раздать оружие дружине и полкам, построить их для боя и 
самому стать так, чтобы все видели льва на высоко поднятом цветном княжеском 
стяге, его золотой шлем, меч с золотой рукоятью и блестящие шлемы и красные 
щиты его воевод. Пока блестят шлемы и реют стяги — будет непоколебимо войско.

Для всего этого надо воистину быть «под шеломом повиту, с конца копья 
вскормлену».

...Новгородцы привыкли к молодому, сдержанному, ладно сидевшему на коне князю. 
Александр всюду бывал, ценил искусство, посещал храмы, монастыри. А ведь и на 
Софийской стороне их было немало. Выходя из церкви Уверения Фомы, что на озере 
Мячине, Александр видел просторы новгородской равнины, зеркало озера и 
монументальную громаду Георгиевского собора Юрьева монастыря. Это роднило 
Новгород с Суздалыциной. Все — Русь.