приступлено к срочному составлению плана новой кампании.

Корпус Римского-Корсакова (24 тысячи) был расположен впереди Цюриха, вдоль реки 
Лимата; корпус Готце (10,5 тысячи) – по реке Линте и у Валленштадтского озера; 
в Сар– гансе и дальше до Диссентиса стояли австрийские отряды Елачича и Линкена 
(11,5 тысячи). Ввиду ухода главных сил эрцгерцога Карла[125 - «Эрцгерцог Карл 
при приближении, нового русского корпуса, будучи на одну треть сильнее, чем 
этот последний, оставил за ним (корпусом. – К. О.) все пункты и холодно 
удалился, чтобы не возвращаться», с возмущением констатировал Суворов 3 октября 
1799 года в донесении Павлу I.] все эти войска в совокупности (45 тысяч 
человек) составляли лишь немногим более половины французской армии. Недаром 
Суворов, накануне выступления в Швейцарию, писал Д. Хвостову: «Мне надобно туда 
верных 100 000». Однако предполагаемое прибытие Суворова с двадцатью тысячами 
русских солдат до некоторой степени уравновесило бы численность войск 
противников, а качество солдат и ореол полководца создавали шансы на успешность 
борьбы.

Для движения из Италии в Швейцарию имелись несколько путей.

Суворов мог идти в долину верхнего Рейна на соединение с Линкеном, далее – 
через Хур и Сарганс – соединиться с Елачичем и Готце. Протяжение пути до 
соединения с Готце (от города Таверно) равнялось почти 180 километрам.

Другой путь вел через Сен-Готардское ущелье в долину Рейсы, к городу Альтдорфу, 
оттуда к Швицу – на соединение с Римским-Корсаковым и к Гларису – на соединение 
с Готце, Этот вариант был выгоден тем, что нужно было пройти около 150 
километров (от Таверно до Швица), главное же, заняв Швиц, Суворов выходил на 
фланг и тыл главных сил Мас– сены.

Правда, кружное движение на Хур было легче по местным условиям, и неприятель 
мог встретиться здесь в менее значительных силах, но Суворов опасался, что, 
пока он будет совершать этот марш, Массена разобьет корпуса Корсакова и Готце, 
да и по всему складу его военного дарования ему больше по душе приходился 
энергичный второй вариант. «Истинное правило военного искусства, – писал он 
Готце, – прямо напасть на противника, с самой чувствительной для него стороны, 
а не сходиться, робко пробираясь окольными дорогами, через что самая атака 
делается многосложною, тогда как дело может быть решено только прямым смелым 
наступлением». Что касается трудностей пути, то Суворов не смущался этим: вера 
его в русских солдат была безгранична, и он был убежден, что они преодолеют все 
трудности, что еще раз «невозможное» станет для них возможным. К тому же было 
известно, что через Сен-Готард недавно прошли французские войска, правда, 
хорошо снаряженные, но недостаток снаряжения Суворов надеялся восполнить своим 
искусством и качествами русской армии.

Это была нелегкая задача, однако австрийцы еще более осложнили ее. Суворов был 
настолько озабочен полным незнакомством с условиями нового театра войны, что 
послал набросанный им план на консультацию Готце и в то же время потребовал 
прикомандирования к нему нескольких офицеров австрийского генерального штаба, 
хорошо знающих местность, К нему прибыло девять офицеров во главе с 
подполковником Вейротером. Ответ Готце был получен Суворовым уже после 
выступления. Австрийский генерал соглашался с диспозицией похода, но 
рекомендовал внести в нее ряд поправок: место соединения он выносил от Глариса 
к Эйнзидельну и Швиду, куда намеревался продвинуть свои войска, подтянув туда 
же 5 тысяч человек из корпуса Римского-Корсакова и отряды Линкена и Елачича. 
Полагаясь на опыт Готце в Швейцарии, Суворов одобрил его коррективы и поручил 
Вейротеру составить окончательную диспозицию.

Новый вариант плана чрезвычайно увеличивал трудности; своевременное соединение 
отдельных колони, разобщенно движущихся из далеко отстоящих точек, было трудно 
исполнимо по условиям местности; кроме того, этот замысел как бы предполагал 
совершенное бездействие мощного противника, на виду у которого должны были 
происходить все передвижения.

Суворов, втягивая все силы в операцию, рисковал тем, что, при неблагоприятном 
исходе, частное поражение перерастет в общее.

Но принятый им план был наиболее действенным, чтобы отвести угрозу, нависшую 
над Корсаковым и Готце. Иначе пришлось бы очистить без боя швейцарскую 
территорию, а это никак не вязалось с традициями Суворова.

Как бы ни был рискован и трудно выполним план кампании, неукротимая решимость 
полководца и доблесть солдат могли преодолеть трудности плана. Исход 
швейцарского похода мог быть совсем иным, если бы не дальнейшая цепь роковых 
неожиданностей.

Австрийцы снабдили Суворова неправильной информацией о расположении французов и 
об их численности: Готце сообщил, что у Массены 60 тысяч человек, а на деле их 
было 84 тысячи.

Что еще хуже, весь план, как вскоре выяснилось, был построен на грубейшем