Смелость,

Храбрость,

Экзерциция,

Победа и слава!

«Наука побеждать» не обременяла солдат ничем, что не вызывалось боевой 
надобностью, и в то же время давала им указания относительно всего, что могло 
встретиться в бою и на походе.

…Так текли дни в Тульчине. Судьба снова, теперь в последний раз, послала 
старому полководцу краткий период покоя. «Наш почтенный старик здоров, – писал 
один из находившихся при Суворове. – Он очень доволен своим образом жизни: вы 
знаете, что наступил сезон его любимых удовольствий – поля, ученья, лагери, 
беспрестанное движение; ему ничего больше не нужно, чтобы быть счастливым».

Но это было недолговечно.

Утром 17 ноября 1796 года Екатерина II скончалась.

Новый император, Павел I (сын Екатерины II и Петра III), в широких кругах был 
мало известен. Знали, что у него всегда были неприязненные отношения с матерью, 
что достаточно было заслужить его благосклонность, чтобы впасть в немилость у 
Катерины; что уже в детские годы он был занят «маханием» за фрейлинами; что он 
был раздражителен, гневен, презирал всех окружающих, по каковой причине его 
воспитатель Порошин предсказал, что «при самых наилучших намерениях он возбудит 
ненависть к себе», а его любимец Растопчин заявил. «Великий князь делает 
невероятные вещи; он сам готовит себе погибель и становится все более 
ненавистным». Известно было, что он, подобно отцу, пристрастен ко всему 
прусскому. Наконец, рассказывали об его парадомании и наклонности к поддержанию 
дисциплины посредством жестоких наказаний.

На первых порах заждавшийся власти Павел проявил себя рядом поступков, 
направленных к снижению популярности в стране. Освобождены были заключенные по 
делам тайной экспедиции, среди них томившийся в Шлиссельбурге Новиков; из 
Сибири вернули Радищева; многие пленные поляки, в том числе Косцюшко, получили 
свободу; была прекращена война с Персией; отменен рекрутский набор и объявлено 
иностранным дворам о мирных намерениях России.

Однако прошло несколько месяцев, и царь стал заводить порядки, которых не 
ведали и при Петре III. Опасаясь проникновения из Франции «якобинской заразы», 
Павел прибег к самым необычайным мерам. Весь уклад жизни подвергся строгой 
регламентации; запрещены были круглые шляпы, фраки и жилеты; надлежало надевать 
немецкое платье со стоячим воротником установленной ширины; женщинам 
воспрещалось носить синие женские сюртуки; регламентированы были упряжь, экипаж,
 прическа, форма приветствия государю. Даже отдельные слова подвергались 
гонению: вместо «стража» следовало говорить «караул», вместо «граждане» – 
«жители», вместо «отечество» – «государство»; слово «общество» было вовсе 
запрещено. Воспрещен был ввоз из-за границы книг и музыкальных произведений. 
Вся переписка тщательно перлюстрировалась. За неосторожные речи о государе 
пытали. По самым ничтожным поводам людей хватали, сажали в тюрьмы, ссылали в 
Сибирь, били кнутом. По всей России скакали фельдъегери, развозившие 
неожиданные и непонятные повеления императора: ссылки, наказания, перемещения, 
награды. По свидетельству современника, «генералы возрастали так же быстро, как 
спаржа растет в огороде», но так же быстро они увядали. В царствование Павла I 
было уволено 333 генерала и 2 261 офицер. «Награда утратила свою прелесть, – 
писал Карамзин, – наказание – сопряженный с ним стыд».

Тяжелее всех чувствовала гнет павловского режима армия. Была восстановлена 
старая прусская форма: волосы солдат спрыскивали квасом, посыпали мукою и 
давали засохнуть мучной корке на голове; сзади к голове привязывали железный 
прут в поларшина для устройства косы, на висках приделывали войлочные букли. В 
службе завелась назойливая, мертвящая мелочность. Оторванная пуговица у одного 
из солдат могла свести к нулю отлично проведенные маневры. На первый план были 
выдвинуты послушание и исполнительность.

«Солдат есть простой механизм, артикулом предусмотренный» – такова была 
установка Павла I. За малейшую провинность солдатам давали по нескольку сот 
шпицрутенов. Заслуженные боевые офицеры подвергались из-за пустяков грубым 
выговорам. Один полковник-суворовец, выслушав от Аракчеева оскорбительный 
выговор, застрелился. Во время разводов Павел на месте приговаривал к палкам, 
разжаловал офицеров в рядовые; однажды целый полк, не потрафивший императору, 
получил в конце учения приказ:

– Дирекция прямо! В Сибирь – шагом марш! – и вынужден был прямо с плаца 
маршировать в Сибирь.