«Неудачное наше штурмование доказало, правда, весьма храбрость, но купно[26 - 
Купно – вместе с тем.] в тех работах и неискусство наше», доносил Суворов 
Бибикову.

Началась осада. Суворов подвез сильные орудия, приказал вести подкопы. В замке 
вскоре обнаружился недостаток продовольствия и медикаментов.

После трехмесячной осады, узнав от разведчиков о крайне тяжелом положении 
защитников замка, Суворов послал к ним парламентера с предложением очень 
выгодных условий капитуляции. Осажденные сочли это за признак слабости и 
вступили в пререкания. В ответ Суворов предъявил новые условия, несколько 
жестче первых, предупредив, что в дальнейшем условия капитуляции будут каждый 
раз становиться все более суровыми. Осажденные поторопились принять все условия.


Суворов оказал сдавшемуся гарнизону очень корректный прием. Всем французским 
офицерам он возвратил шпаги, не без язвительности заметив, что Россия и Франция 
не находятся в состояннии войны.

Между тем сопротивление поляков все более ослабевало В августе 1772 года был 
подписан договор об отторжении от Польши значительной части территории: около 
четырех тысяч квадратных миль с пятимиллионным населением. На долю России из 
этого досталось несколько более одной трети (белорусские области на Днепре и 
Двине); прочее оттягали Австрия и Пруссия.

Большинство конфедератов изъявило покорность. Им была обещана амнистия. Казимир 
Пулавский, лишенный приверженцев, направился в Америку, вступил в ряды армии 
Вашингтона и был убит в сражении у Саванны. Расставаясь со своими последними 
соратниками, он отдал дань уважения Суворову и выразил скорбь, что у поляков не 
нашлось подобного человека.

С окончанием войны Суворов добился разрешения покинуть пределы Польши. Уезжая, 
он написал Бибикову большое письмо.

«Следую судьбе моей, которая приближает меня к моему отечеству и выводит из 
страны, где я желал делать только добро, по крайней мере, всегда о том старался.
 Сердце мое не затруднялось в том и долг мой никогда не полагал тому преград… 
Безукоризненная добродетель моя весьма довольна одобрением, изъявляемым моему 
поведению… Простодушная благодарность рождает во мне любовь к этому краю, где 
мне желают одного добра…»

Это письмо, из которого мы привели лишь некоторые цитаты, весьма характерно для 
Суворова. Он всегда гордился – даже немного кичился – своей добродетелью, 
понимая под ней, вероятнее всего, свою подлинную бескорыстность и 
принципиальность. Он гордился тем, что, проходя с боями по покоряемым им землям,
 никогда не прибегал к жестокостям.

Суворов настойчиво просил командировать его в южную армию, но вместо того ему 
пришлось отправиться в Финляндию, где создавалось напряженное положение 
вследствие политических осложнений со Швецией, Зимой 1772 года он был в 
Петербурге, затем в продолжение нескольких месяцев инспектировал пограничные 
районы Финляндии. Разъезжая по сумрачным лесам, он не переставал зорко следить 
за судьбой заключенного тогда с Турцией перемирия, предвидя, что там предстоят 
крупные военные столкновения.

Суворов рвался к ним, подобно тому, как четыре года назад рвался в Польшу. Там 
он обманулся в своих надеждах: постоянная утомительная погоня за партизанами, 
мелочная опека Веймарна, незначительный масштаб операций – все это не 
удовлетворяло его. Как былинный Святогор, он искал, где применить свою силу. Он 
надеялся, что на турецком театре войны найдет желанный простор.




V. На берегах Дуная


В мае 1772 года Турция предложила России временно приостановить военные 
действия. Начались мирные переговоры, в которых приняли участие представители 
Пруссии и Австрии. Обе стороны желали мира. Турки были разбиты при Ларге и 
Кагуле, потеряли свой флот в сражении при Чесменской бухте и были потрясены 
выпавшими на их долю поражениями. России не дешево далась война на двух фронтах 
– турецком и польском – при необходимости одновременного прикрытия северных 
границ. Кроме того, правительство было серьезно обеспокоено разраставшимися 
крестьянскими волнениями.

Однако почвы для соглашения с турками найти не удалось. Екатерина II хотела 
ощутительно реализовать победы Румянцева и Орлова. «Если при мирном договоре не 
будет одержано – независимость татар, ни кораблеплавание на Черном море, то за