«Ежели где покушение неприятельское примечено будет, употребить всю возможность 
оное обратить в собственный его вред и совершенную гибель», говорится в 
суворовской директиве, датированной 1788 годом.

Даже если приходилось отступать, суворовские войска наносили неприятелю столь 
сокрушительные удары, что преследующие в панике откатывались; вспять, неся 
громадные потери. Так случилось во время обратного движения из Швейцарии, когда 
русский арьергард наголову разбил во много раз превосходящие силы французов и 
гнал их на протяжении многих верст.

Полководческое искусство Суворова характерно своей целеустремленностью. 
Временные неудачи не смущали его, частные успехи не соблазняли. Он видел перед 
собой одну цель: совершенный разгром вражеских сил, – все его действия были 
направлены к достижению этой цели.

Суворов стремился к согласованным операциям. От командиров он требовал всегда 
самого тесного взаимодействия, немедленного подкрепления друг друга в тяжелую 
минуту, охраны позиций соседней части с такой же энергией, как и собственных.

Чрезвычайно характерна для суворовского военного творчества система его 
взглядов на роль и применение резервов. Линейная тактика не знала резервов. 
Выделение части войск в резерв составляет громадную заслугу Суворова. Он 
выделял всегда в резерв от одной восьмой до одной четвертой всех наличных сил. 
Назначением резерва было нанести решающий удар в критический момент. Суворов 
никогда не распылял резервов, не тратил их по частям для затыкания дыр. Он 
держал их в кулаке и дожидался минуты, когда обе стороны будут настолько 
утомлены боем, что появление свежих крупных сил сыграет решающую роль. А до тех 
пор, полагал он, русские войска должны продержаться, как бы трудно им ни 
приходилось.

Так поступил он в сражении при Кинбурне: даже когда его отряд был на краю 
поражения, он не тронул накапливавшихся у него резервов и к вечеру, введя их 
разом в бой, добился полной победы.

Так же поступил он в битве у Нови: только на исходе дня. он двинул весь свой, 
на этот раз исключительно мощный, резерв, не ослабленный частичными 
«заимствованиями» для облегчения положения на том или другом участке.

Конечно, если введенные в бой части безусловно не могли восстановить положение, 
Суворов подкреплял их резервом (так поступил он во время штурма Измаила). Но, 
как общее правило, он видел в резерве последнюю гирю, ставящуюся на чашу 
колеблющихся весов, гибкое маневренное орудие окончательной победы.

«Воюют не числом, а уменьем», повторял Суворов.

Это значило, что командиры должны предвидеть возможные маневры противника, 
уметь навязывать ему свою волю, уметь быстро ориентироваться в обстановке; 
бойцы же должны отлично владеть техникой штыкового боя, окапывания, штурма, 
быть меткими стрелками и умелыми разведчиками.

Но уменье – это только половина успеха. Не менее важна моральная сила армии, ее 
дух. Наполеон определял сравнительное значение морального духа войск и их 
материальной, физической силы как 3:1. Суворов также придавал моральному 
фактору огромное значение.

С помощью своего необычайного влияния на войска, Суворов добивался от них всего,
 чего только может добиться любимый и пользующийся полным доверием полководец. 
Вдохновляемая Суворовым, русская армия забывала о лишениях, о голоде, об 
усталости, о зиме и холоде. Сила морального духа войск преодолевала все. Дух 
войск, их нравственная стойкость торжествовали над трудностями и невзгодами. 
Когда раздавался сигнал к атаке, больные подымались со своих коек и становились 
в ряды, раненые продолжали сражаться, пока в них теплилась) хоть искра жизни.

Суворовские ветераны внушали новобранцам святое правило бойца – строжайшее 
соблюдение дисциплины.

В тактических указаниях гарнизону Кинбурна Суворов писал: «Субординация или 
послушание – мать дисциплины или военному искусству».

В понимании Суворова дисциплина – это прежде всего четкий воинский порядок. 
Каждый должен быть на своем месте и делать свое дело – в этом залог успеха.

Вместе с тем Суворов беспощадно боролся со всеми проявлениями мародерства. Он 
не устает подчеркивать в приказах недопустимость причинения обид (не вызванных 
военной необходимостью) мирным жителям.

В 1793 году, узнав, что в Молдавии арнауты грабят население, Суворов приказал 
наказать виновных, принять строгие меры к неповторению подобного и 
«удовлетворить обиженных».