никто никогда не узнает, что произошло».

Подразумевалось, что из тех далеких краев Кир Ахеменид не вернется. 
Враждебность старого коварного Астиага приговорила его к смерти, как 
неподходящего наследника мягкого Камбиса. Астиаг предпочитал, чтобы Камбису 
наследовал беспомощный внук.

Когда Кир влетел в лагерь конных лучников, все дурные предчувствия его оставили.
 Гул над вьючными животными, ржание гордых нисайских жеребцов подбодрили его, 
как дуновение горного ветерка. Персидские воины побежали к колеснице, крича:

— Хвала всем богам, Пастух здесь!

Самый первый из всех к колеснице примчался конюх Эмба и пал на колени, 
приложившись к ноге Кира. Уже сидевшие на конях мужчины подбрасывали вверх свои 
пики с флажками, и встреча превратилась в демонстрацию дружбы и 
доброжелательства.

— Теперь-то веришь в мою честность? — крикнул Гарпаг. — На севере тебя ждет мой 
сын с проводниками. Да хранят вас обоих Иштар и Шамаш! — С этими словами, ловко 
использовав подходящий момент, он укатил в своей колеснице.

И вот случилось так, что Кир по собственной воле снова повесил на пояс меч и 
отправился в путешествие и на войну, хотя и скромную, за Мидию. Он продолжал 
носить кинжал Манданы, поскольку многие воины им восхищались.

Почти сразу же на дороге он получил хорошие известия. Гонец из Экбатаны, 
догнавший их полк, привез поздравления от царя Астиага и сообщение о рождении в 
Парсагардах второго сына Кира. Это случилось на тридцатом году его жизни. Жена 
назвала мальчика Бардья, что значило «плодородный». Кир не был в восторге от 
этого имени, но ничего не мог поделать.

Когда зимние ветры закрыли перевалы позади продвигавшихся воинов, Кир перестал 
получать вести из городов. Он превратился в слепца, бредущего по незнакомой 
дороге. Не слышал он о смерти Навуходоносора, ничего не знал об освобождении из 
заточения в Вавилоне Иоакима, царя иудейского. Послание, которое Губару 
направил, как и обещал, чтобы предупредить Кира, нашло лишь Камбиса, 
копавшегося в саду. Поскольку смерть великого царя Вавилонии прибавила сил 
мидянину Астиагу, Губару немного подождал и послал землю и воду как знаки 
подчинения в Экбатану.

В самом Вавилоне возник раздор между жрецами Мардука и отпрысками прежних царей.
 Иудейский пророк, некий Исайя, второй, носивший это имя, наблюдал за этой 
распрей. Исайя возвысил свой голос: «Рыдайте, ибо день Господа близок. Каждый 
обратится к народу своему, и каждый побежит в свою землю. И Вавилон, краса 
царства, гордость халдеев, будет ниспровержен Богом, как Содом и Гоморра».

Некоторые останавливались на улочках Вавилона послушать Исайю. Ведь говорил он 
с ними так, будто слова шли от Яхве, Господа. «Я подниму против них мидян. Луки 
их сразят юношей и не будут знать пощады». Исайя призывал слушателей посмотреть 
на север и обратить внимание на горы. «Большой шум на горах, как бы от царств и 
народов, собравшихся вместе. Господь Саваоф обозревает боевое войско».

В действительности сила Астиага в горах росла и распространилась на Арарат, 
урартов, манна и скифов.

Затем в Парсагардах заболел и умер Камбис, и только несмышленые внуки стояли у 
его ложа.




Часть вторая

КЛЯТВА КИРА





ПУТЬ АРИЙЦЕВ


Горы служили народам укрытием — такой вывод сделал для себя Кир. Оказалось, что 
на далеком севере, в величественных Голубых горах, это так же справедливо, как 
и на плато вокруг мирных Парсагард. По-видимому, войны и эпидемии, а также 
переселения народов, словно большие реки, выбирали для себя обширные равнины, 
выходящие, как правило, к морю. Так же, кстати говоря, формировались 
цивилизации с их окруженными стенами городами и торговыми путями. А когда 
народы по различным причинам хотели избежать конфликтов низменностей, они