еприятеля с таким 
терпеньем и неустрашимостью».

Но победа была дорогой. Пламя перебросилось с «Реал-Мустафы» на «Евстафия». 
Стало ясно, что корабль не спасти. Спиридов перенес согласно уставу флагманский 
флаг на «Три святителя». Здесь же команда была тоже неустрашимой. Корабль 
забрался в середину турецкой эскадры и крушил ее с двух бортов. 684 выстрела 
нанесли непоправимый урон туркам, было уничтожено четыре корабля, многие 
повреждены. Капитан Степан Петрович Хметевский с перевязанной годовой, в 
разорванном и залитом кровью мундире не сходил с мостика. Когда Спиридов 
поднялся к нему, полуобняв, осмотрелся, стало ясно, что турецкая эскадра 
разгромлена. Шедшие за авангардом «Иануарий», «Ростислав», флагман А. Орлова 
«Три иерарха» действовали так же умело и смело. Они заходили с кормы корабля 
турок и, когда противник не мог ответить им всей артиллерией, решительно 
громили его своей. Клокачев доказал, что трусость чужда ему (впоследствии он 
стал вице-адмиралом и первым командующим Черноморского флота), совершая 
искусные маневры на «Европе» и осыпая противника ядрами. Пылающая мачта 
«Реал-Мустафы» рухнула на огненный «Евстафий», искра попала в крюйт-камеру. 
Казалось, писали позднее летописцы битвы, вулкан разверзнулся над бухтой, и из 
его кратера летели вверх переломанные мачты, куски парусов, скрюченные люди, 
пустые шлюпки, золоченая посуда турецкого паши и серебряные бокалы русского 
адмирала.

В высшей степени хладнокровно и четко командовал кораблем храбрейший его 
капитан Александр Иванович Круз.

Моряки побаивались Круза за его взыскательность, необыкновенную аккуратность, 
требовательность, но и уважали за справедливость, заботу о подчиненных. Сын 
флотского офицера, выросший в нужде, он хорошо понимал сослуживцев, не ругал 
без необходимости, но слово поощрения много значило для каждого, кто плавал с 
ним.

За мгновение до взрыва Круз бросился сбивать пламя, но огненным вихрем был 
подброшен вверх и, упав в воду, успел схватиться за обломок мачты. Там уже 
держались на плаву мичман Слизов и артиллерийский прапорщик Миллер. Последний, 
увидев своего капитана целым и невредимым, закричал: «Александр Иванович, а 
Александр Иванович, каково я палил!»

Круз, отфыркиваясь, оценил: «Отменно, батенька, отменно!»

Сражение кончилось. Турки рубили якорные канаты, часть команд пыталась вплавь 
добраться до берега. Оставшиеся корабли беспорядочно бежали в Чесменскую бухту. 
Спиридов меланхолично заметил: «Легко мне... предвидеть... что сие их убежище 
будет и гроб их».

Победа в Хиосском проливе была знаменательна. Русские моряки проявили здесь 
исключительный героизм и мастерство. Спиридов же, как все русское командование, 
показал высокое умение в управлении во время боя, не сковывал инициативу 
капитанов. Внезапность и четкость прохождения авангарда и кордебаталии (центра) 
не дали возможность перестроиться противнику, лишили его артиллерийской 
поддержки второй линии. Удар по авангарду и его флагману был главным объектом 
спиридовской тактики. Это уже было зарождение новой стратегии морского боя, 
хотя ее блестящий творец и воплотитель тогда только прибыл в Азовскую флотилию 
и самостоятельно овладевал первыми премудростями морской науки.

...Затем была Чесма. К этому времени русское командование (Орлов, Спиридов, 
Грейг) уже увидело возможность уничтожения запертого в бухте флота. Турецкий 
флот стал кучей. За линейными кораблями сгрудились мелкие корабли, слева галеры.
 Турецкий капитан-паша надеялся, что его разблокирует вышедшая из 
Константинополя эскадра. Спиридов же и не думал заниматься блокадой, он 
разработал стремительный план уничтожения кораблей противника брандерами. На 
Военном совете на флагмане «Три иерарха» план был утвержден, а в приказе, 
разосланном по всем кораблям, говорилось: «Наше же дело должно быть решительное,
 чтоб оный флот победить и разорить, не продолжая времени, без чего здесь, в 
Архипелаге, не можем мы к победам иметь свободные руки».

По предложению Спиридова Ганнибал организовал отряд из четырех брандеров. К 
середине 25 июня брандеры были приготовлены и укомплектованы охотниками 
(добровольцами). Под командой шотландца Грейга для их поддержки были выделены 
линейные корабли «Европа», «Ростислав», «Не тронь меня», «Саратов», два фрегата 
и бомбардирское судно «Гром». Спиридов хорошо осознавал роль артиллерии, знал — 
выучка русских артиллеристов выше турок. Поэтому кораблям предстояло ворваться 
в бухту и, бросив якоря, немедленно вступить в артиллерийскую схватку с 
противником, фрегаты должны были ударить по береговым батареям, а «Гром» метать 
бомбы (зажигательные снаряды) и каркасы в гущу турецкой эскадры. В подходящий 
момент выпустить брандеры.

Готовились к атаке тщательно, но споро. Вечер, как это бывает только на юге, 
моментально сменился темной ночью. Где враг? Где свои? Но вот из-за островных 
холмов спокойно взошла луна, четко обрисовав силуэты турецких кораблей. На 
«Ростиславе» зажглись три фонаря. Сигнал к атаке. Первым