раины. Из-под одного 
Харькова было угнано 20 тысяч пленников. Их костьми был устлан обратный путь 
татарского калги-султана. Участвовавший в набеге французский барон Франсуа де 
Тотт, представлявший Версаль в Бахчисарае, без особого сочувствия к потерпевшим 
писал: «Головы русских детей выглядывали из мешка. Дочь с матерью бегут за 
лошадью татарина, привязанные к тулуке седла. Отец бежит возле сына на арканах..
. Впереди нас бегут угоняемые волы и овцы. Все в удивительном движении, и уже 
никто не собьется с пути под бдительным оком татарина, сразу же ставшего 
богачом». Татары отступили с награбленным добром и оставшимися живыми пленными. 
Рабовладельческий рынок Кафы (будущей Феодосии) наполнился человеческим товаром.


В районе Хотина у Днестра, куда направлялся верховный визирь Турции Халил-паша, 
у Перекопа, в Поазовье стали русские армии. На военном совете у Екатерины было 
решено: отрезать Крым от Турции, преградить путь османам на Украину и начать... 
морскую войну с Портой. Да, морскую. Правда, для этого надо было иметь флот на 
Черном и Средиземном морях. Турецкий флот был серьезной силой. На Средиземном 
море он имел многочисленные базы, 250 кораблей было в его составе к началу 
войны. Турция располагала прекрасным стратегическим плацдармом — Крымом. Ее 
флот полностью контролировал Черное море и Дунай, ему никто не мог 
противостоять, и он господствовал там безраздельно. Ясно было, что надо 
создавать противовес ему, попытаться утвердиться в районах бывших русских 
крепостей Азова и Таганрога, создать другие опорные пункты на Черном море. В 
стратегическом плане ведения войны четко обозначалась цель — овладеть Керчью и 
Таманью, «дабы зунд Черного моря через то получить в свои руки, и тогда нашим 
судам способно будет крейсировать до самого Царяградского канала и до устья 
Дуная. Если же грузинцы овладеют краем того же Черного моря, то нашим судам в 
случае противной погоды еще верное прибежище прибавится». Были отданы указания: 
приступить к возрождению верфей на Дону, высадиться как можно быстрее в районах,
 где недавно высились Азов и Таганрог, начать восстановление здесь морских 
портов.

Особый Военный совет при императрице (он состоял из братьев Паниных, Голицыных, 
Захара Чернышева, Григория Орлова и других вельмож) решил вести войну на многих 
направлениях сразу — Молдавия, Валахия, Крым, Кавказ, Балканы, Архипелаг. 
Решено было, как говорила Екатерина, «подпалить турецкую империю со всех 
четырех углов». Очаг войны запылал. Главнокомандующий русскими войсками на 
юго-западном направлении генерал Румянцев провел ряд искусных операций и теснил 
турок в Молдавии и Валахии. Он сформировал подвижные отряды, которые вступили в 
так называемые «барьерные земли», на юго-восточном театре войны. 6 марта 1769 
года русские войска овладели территорией городов, срытых по условиям Прутского 
договора. Города Азов и Таганрог стали восстанавливаться.

Давно ждали избавления на Балканах от жестокого турецкого деспотизма. Там 
видели в России естественного покровителя их освободительных устремлений. «Серб,
 болгарин, боснийский „райя“, крестьянин-славянин из Македонии и Фракии питают 
большую национальную симпатию к русским», — писал Ф. Энгельс (т. 9, с. 9). Этой 
симпатией решила воспользоваться Россия, поощряя восстание христиан против 
турок. В итальянский город Ливорно под вымышленной фамилией графа Островова 
«для лечения минеральными водами» прибыл родственник фаворита Екатерины 
Григория — здоровяк Алексей Орлов и его брат Федор. Они-то и попытались создать 
новый фронт борьбы против турок, чтобы оттянуть их войска с Дуная.

Для удара по морским коммуникациям Порты, высадки десантов на острова, осады 
крепостей было решено отправить в Средиземное море эскадру военных кораблей с 
Балтики. Русские торговые суда и раньше проделывали этот нелегкий путь. 
Достаточно вспомнить посылку купеческого фрегата «Надежда благополучия» уже при 
Екатерине в 1764 году. Возможно, уже тогда нащупывались трассы для будущих 
походов. Однако посылка военной эскадры с Балтики была делом неслыханным, и в 
Турции, как и у ее главной советчицы Франции, это не было воспринято всерьез. 
«Ведь морями с Россией Порта не граничит». Англия же была не прочь пощекотать 
подбрюшье Турецкой империи да и досадить Франции. В случае же неуспеха 
ослаблялась Россия. Тоже неплохо. Поэтому английское правительство заявило: 
«Отказ в разрешении русским войти в Средиземное море будет рассматриваться как 
враждебный акт, направленный против Англии». Это обеспечивало в пути русским 
кораблям стоянки, а в портах — беспрепятственное снабжение. Начало неплохое, но 
следовало преодолеть дальние расстояния, обучить в походе недавно набранные 
команды, овладеть опытом морского боя, освоиться в нелегкой стратегической и 
тактической обстановке. Командующим первой эскадрой стал самый опытный на тот 
момент русский флотоводец вице-адмирал Григорий Андреевич Спиридов. Назначая 
его в архипелагскую экспедицию, Екатерина присвоила ему звание адмирала, 
наградила орденом Александра Невского. Он был объявлен первым флагманом флота.

26 июля 1769 года русская эскадра под адмиральским флагом Спиридова вышла из 
Кронштадта и двинулась на выход в направлении к Толбухинскому маяку.




«Был»


Тяжелый это был переход.

— Выход из Финского зали