Малый дать — порвутся 
скоро, а мундир на два года выдается. Будешь целый год распоротым. Что за кадет 
из тебя тогда. На вот, возьми еще сюртук, тоже зеленый, для вседневной носки. 
Кажен день носи и следи, дабы не порвался. Он, правда, крепок, из солдатского 
сукна делан.

Наконец последним оделся и Федор. Вскоре получили тесаки и ружья. И еще рыхлым, 
невыровненным строем встали новички перед зданием Морского корпуса. Из 
каменного флигеля вышел на высокое крыльцо поддерживаемый под руку двумя 
офицерами толстый дядька. «Милославский, Милославский. Сам контр-адмирал!» — 
прошелестело по рядам. Мрачно поглядел на кривую шеренгу неопрятно одетых 
первогодков-кадет и, сморщившись, брезгливо сказал:

— Строю! Строю учиться надо. Сейчас морякам не до моря. В сухопутчиков обращают.
 Запомните сие время, когда вас могут лишить морского состояния.

Кадеты испуганно молчали, не понимая, о чем говорит контр-адмирал. Сурово 
молчали и офицеры. Они-то знали, что грозит морскому сословию. Милославский 
поводил глазами по строю и, остановив взгляд на выделяющемся Ушакове, громко 
спросил:

— Вот ты, недоросль в плечах знатный, зачем сюда, в наш Морской корпус подался?

— Я, ваше превосходительство, еще в деревне по-морскому думал и в сухопутчики 
не пойду, лучше уж в брадобреи.

Строй недружно засмеялся. Милославский склонил голову и одобрительно покивал 
головой:

— Похвально! Похвально, братец. Но ты нынче берегись, кабы тебя самого не 
побрили на гольштинский манер! — И тоже заколыхался в смехе, довольный своей 
смелой остротой...

...Проявивший дружелюбие к Федору с того часа, когда тот не выдал его, Яков 
Карташев вечером пояснил:

— Проект у гольштинцев императора Петра III созрел: слить всех кадетов в единый 
корпус под управлением графа Шувалова. Нас, моряков, своего первородства лишить 
задумали.

— Пошто надобно-то сие им?

— А как же! Российский флот всем немцам поперек горла стоит, еще со времен 
Великого Петра. А особо когда Мемель и Колберг у них отбили. Радетелей у него 
мало осталось. Вот ты — малый с характером, — продолжал Яков, — а готов всю 
душу отдать российскому мореплаванию? Готов служить морю без отдачи?

Увидел, что Федор непреклонно повел головой, кивнул ему.

— Поклянись тогда! Побожись, что не отступишься от моря — в наше братство 
войдешь.

Федор о братстве не ведал никаком, но морю был уже предан, жаждал сродниться с 
ним навсегда. Вырвал волос из головы, окрутил вокруг пальца и тихо сказал:

— Не отступлюсь от дела морского, от веры нашей, от Отечества русского! Служить 
им буду вечно и неустанно! Аминь!




Морской кадетский корпус


1761 год обозначил судьбу Федора Ушакова. Он поступает в Морской шляхетный 
кадетский корпус. Регулярное морское образование в России к тому времени уже 
крепко укоренилось. Морской кадетский корпус, куда поступил Ушаков, имел 
славные и боевые традиции. Начало его восходит к Навигацкой школе в Москве, 
учрежденной Петром I. Указ, подписанный 14(25) января 1701 года, гласил:

«Великий Государь, Царь и великий князь Петр Алексеевич... указал именным своим.
.. повелением в государстве... своея державы... на славу Всеславного... бога, и 
своего царствования, во избаву же и пользу православного христианства быть 
математических и Навигацких, то есть мореходных хитростно наук учению». Петр 
сам недавно возвратился из Голландии и Англии, где прошел курс кораблестроения 
и морского искусства. Навигация и стала его страстью, а строительство кораблей 
— любовью. Но на любовь свою он смотрел серьезно и требовал этого ото всех, кто 
связал свою судьбу с флотом.

Навигацкая школа получила в свое владение «Полотняный двор» в Замоскворечье, но 
не прижилась там, ибо тот был не приспособлен к астроном