Виновен Сухомлинов, конечно, во многом, в особенности в том, что вопрос об 
огнестрельных припасах был решен неудовлетворительно: недостаток их – одна из 
главных причин наших неудач 1915 года. Вина эта – тяжелая, но ее должен 
разделить с ним помимо бывшего тогда начальником Главного артиллерийского 
управления КузьминаКараваева и генералинспектор артиллерии великий князь 
Сергей Михайлович.
      
      Сухомлинова я знал давно, служил под его начальством и считал, да и 
теперь считаю, его человеком, несомненно, умным, быстро соображающим и 
распорядительным, но ума поверхностного и легкомысленного. Главный же его 
недостаток состоял в том, что он был. что называется, очковтиратель и, не 
углубляясь в дело, довольствовался поверхностным успехом своих действий и 
распоряжений. Будучи человеком очень ловким, он, чуждый придворной среде, 
изворачивался, чтобы удержаться, и лавировал для сохранения собственного 
благополучия. Несомненно, его положение было трудное при слабохарактерном 
императоре, на которого влияли с разных сторон. Помимо того, он восстановил еще 
против себя, в угоду правительственному течению, всю Государственную думу. А 
это был большой промах, ибо Дума всеми силами старалась развить военную мощь 
России, поскольку это от нее зависело20.
      
      К началу войны, помимо недостатка огнестрельных, припасов, в реформах 
Сухомлинова были и другие крупные промахи, как, например, уничтожение 
крепостных и резервных войск. Крепостные полки были отличными, крепкими частями,
 прекрасно знавшими свои районы, и при их существовании наши крепости не 
сдавались и не бросались бы с той легкостью, которая покрыла позором случайные 
гарнизоны этих крепостей.
      
      Скрытые полки, образованные взамен уничтоженных резервных, также не могли 
заменить их по недостатку крепких кадров и спайки в мирное время. Правда, 
некоторые второочередные дивизии в общем дрались впоследствии недурно, но 
обнаружили многие недостатки, которых не было бы в старых резервных частях.
      
      Уничтожение крепостных районов на западной границе, стоивших столько 
денег, не было продумано и также сильно способствовало неудачам 1915 года. И 
это – тем более, что был разработан новый план войны, с легким сердцем сразу 
отдававший противнику весь наш Западный край; в действительности же мы его не 
могли покинуть и должны были выполнить план, совершенно непредвиденный и 
неподготовлявшийся.
      
      Как бы то ни было, но война нам была объявлена, мобилизация совершалась 
быстро и в возможном порядке, и я готовился выступать со своим штабом корпуса, 
когда получил предписание вступить в командование 8й армией, которая 
составлялась из моего 12го корпуса Киевского округа, 7го и 8го корпусов 
Одесского округа и 24го корпуса Казанского округа с одной кавалерийской и 
четырьмя казачьими дивизиями.
      
      По мирному расписанию я был раньше предназначен командовать 2й армией на 
СевероЗападном фронте но с уходом моим из Варшавского военного округа в 
Киевский было ясно, что я этой армии не получу, и мое назначение в 8ю армию 
было для меня сюрпризом очень. приятным. Я не честолюбив, ничего лично для себя 
не домогался, но, посвятив всю свою жизнь военному делу и изучая это сложное 
дело беспрерывно в течение всей жизни, вкладывая всю свою душу в подготовку 
войск к войне, я хотел проверить себя, свои знания, свои мечты и упования в 
более широком масштабе.
      
      Не буду останавливаться на описании положения, в котором находилась наша 
действующая армия, вступая в эту войну. Скажу лишь несколько слов об 
организации нашей армии и о ее техническом оснащении, ибо ясно, что в XX 
столетии одною только храбростью войск, без наличия достаточной современной 
военной техники, успеха в широких размерах достигнуть было нельзя.
      
      Пехота была хорошо вооружена соответствующей винтовкой, но пулеметов было 
у нее чрезмерно мало, всего по 8 на полк, тогда как минимально необходимо было 
иметь на каждый батальон не менее 8 пулеметов, считая по 2 на роту, и затем 
хотя бы одну 8пулеметную команду в распоряжении командира полка. Итого – не 
менее 40 пулеметов на 4батальонный полк, а на дивизию, следовательно, 160 
пулеметов; в дивизии же было всего 32 пулемета. Не было, конечно, бомбометов, 
минометов и ручных гранат, но, в расчете на полевую войну, их в начале войны ни 
в одной армии не было, и отсутствие их в этот период войны военному 
министерству в вину ставить нельзя. Ограниченность огнестрельных припасов была 
ужасающей, крупнейшей бедой, которая меня чрезвычайно озабочивала с самого 
начала, но я уповал, что военное министерство спешно займется этим главнейшим 
делом и сделает нечеловеческие усилия, чтобы развить нашу военную 
промышленность.
      
      Что касается организации пехоты, то я считал – и это оправдалось на деле,
 – что 4батальонный полк и, следовательно, 16батальонная дивизия – части 
слишком громоздкие для удобного управления. Использовать их в боевом отношении 
достаточно целесообразно – чрезвычайно трудно. Я считал, да и теперь считаю, 
что нормально полк должен быть 3батальонный, 12ротного состава, в дивизии –