сам отправился к Наполеону и сдался со всеми своими войсками. 
Семидесятитысячная австрийская армия окончательно перестала существовать. Ульм 
в истории войн стал синонимом позорной капитуляции.

Прав оказался Кутузов, ученик Суворова, а не Макк, образцовейший ученик 
прусской военной школы. Вскоре Макк приехал в штаб Кутузова и слезливо доложил:

– Вы видите перед собой несчастного Макка… Внимательно посмотрел старик Кутузов 
на жалкого австрийского генерала, потерявшего свою армию, отпущенного 
Наполеоном на свободу, и понял, что начинается предательство 
союзников-австрийцев.

Ночью в штаб вызвали ординарцев и офицеров для связи с полками.

Кутузов вышел к ним гневный, но, как всегда, сдержанный и сказал:

– Австрийцы не сумели удержаться. Они разбиты, немногие бегут к нам. Трусы 
положили оружие к ногам неприятеля.

Ординарцы поскакали, неся тревожную весть в штабы русской армии.







ГЛАВА V


Против двухсоттысячной армии Наполеона осталась только русская армия – 50 тысяч 
солдат, изнуренных тысячеверстным походом, обносившихся, даже босых. На помощь 
союзников-австрийцев нечего было и рассчитывать. Страх обуял австрийского 
императора и его приближенных. Никто ничего не знал и не понимал в сложившейся 
обстановке.

«…Расстройство и беспорядок таковы, – доносил русский посол из Вены, – что 
здесь даже нет описания действий, предшествовавших капитуляции и побудивших 
заключить ее. Все донесения неполные, противоречащие, носят на себе признаки 
смятения, знаменовавшего последние дни существования Макковой армии…»

Австрийский император Франц взмолился к Кутузову о спасении.

«…Полагаюсь на Вас, – писал он, – а Вы положитесь на вечную мою благодарность…»

Перетрусившему монарху Кутузов достойно ответил, что «неудача армии Вашего 
величества под Ульмом весьма чувствительна, однако ж не в такой степени, чтобы 
нельзя было загладить ее твердостью и мужеством…»

Сам он спокойно и невозмутимо глядел в лицо опасности, хотя только ему одному 
были до конца ясны ее размеры и неотвратимость. Ему было ясно, что Наполеон 
сделает все возможное для уничтожения русской армии – единственной 
противостоящей ему реальной силы. К Кутузову направлялись резервы из России, 
должны были подойти австрийские войска, находившиеся в Италии, могла подойти и 
армия Пруссии, которая в те дни решала, вступать ли ей в войну.

Но, пока не подошли резервы и обещанные австрийские части, с такими неравными 
силами вступать в бой было бессмысленно. Оставалось только умело уклоняться от 
боя, который, безусловно, будет навязывать Наполеон.

Кутузов был прав. Наполеон решил уничтожить русскую армию до подхода к ней 
сорокапятитысячной армии Буксгевдена.

Французские корпуса стремительно двинулись вперед, охватывая фланги, угрожая 
отрезать русским войскам пути отхода.

Чтобы с честью выйти из создавшегося положения, требовались величайшая выдержка 
и умение. Положение и для Кутузова, несмотря на его огромный военный талант, 
было затруднительным. В этот тяжелый момент началась борьба между Кутузовым и 
царем.

В одном и том же письме царь требовал от Кутузова и сохранения русской армии и 
писал: «Я тогда только останусь спокойным, когда узнаю, что вы решились принять 
на самого себя высокую ответственность защищать Вену. Вы имеете к себе 
доверенность мою, армии и союзников. Докажите неприятелю, сколь справедливо 
возлагается на вас общая доверенность…»

За этим письмом следовал приказ Франца: «…Избегать поражений, сохранять войска 
целыми и невредимыми, не вступать в сражение с Наполеоном, но удерживать его на 
каждом шагу».