крестьянином.

Были в русской армии офицеры, генералы, полководцы, верой и правдой служившие 
царям и не за страх, а за совесть осуществлявшие планы своего класса – 
дворянства.

И в то же время они превыше всего дорожили национальными интересами России, 
судьбами родины, и они же по-настоящему гуманно относились к русскому солдату, 
были подлинно близки к нему.

Таким полководцем был Александр Васильевич Суворов. В 1762 году, будучи 
полковником, он командовал Астраханским пехотным полком, и к нему на должность 
командира роты прибыл юный прапорщик Михаил Кутузов.

Невиданные для того времени картины боевой учебы и войскового быта увидел 
Кутузов в Астраханском полку. Солдат не били, не издевались над ними. Они были 
одеты, обуты, накормлены.

Полк часто поднимали по тревоге, и командир полка вел его вначале по дорогам, 
потом покидал «битый путь» и шел целиной, сквозь леса, переправлялся по любой 
местности, в любую погоду, в любое время суток и года. Суворов обучал солдат 
штыковым атакам. Во главе своей роты Кутузов бросался в штыки на другие роты и 
стремился прорваться сквозь их строй, зная, что и они не отступят, не пропустят.
 При ударе в штыки Суворов не позволял наступающим ни на секунду задерживаться, 
но, как бы ни был удар силен, он не позволял отражающим этот удар обойти и 
только в последнее мгновение разрешал поднять вверх штыки, чтобы солдаты не 
поранили друг друга в начинавшейся отчаянной схватке. На роты пехоты «в полный 
карьер на саблях» скакала кавалерия, и опять, чтобы научить пехоту выдерживать 
этот натиск, и то только в самое последнее мгновение, пехотинцам разрешалось 
разомкнуться и пропустить сквозь свои ряды кавалеристов. Учились не только люди.
 Позади строя пехоты Суворов приказывал ставить лукошки с овсом, и лошади 
привыкали прорываться сквозь строй, зная, что за ним их ждет поощрение.

Полковник водил полк в труднодоступные места, строил там укрепления, и солдаты 
обучались штурму крепостей. Кутузов хорошо усвоил суворовское правило: «Тяжело 
в учении – легко в бою», от которого ни на шаг не отступал полковник.

Кончались ученья и маневры. Кутузов видел, что Суворов, подстелив плащ, 
отдыхает вместе с солдатами у бивачного костра, беседует с солдатами об их 
горестях и скромных радостях, шутит, сыплет прибаутками.

Когда полк возвращался на квартиры, опять куда-то торопился полковник, и под 
мышкой у него видел Кутузов две книжечки. Оказывается, Суворов построил школу 
для солдатских детей, сам написал для них букварь и задачник и сам обучал 
солдатских детишек грамоте.

Понял молодой Кутузов, за что так любят солдаты Суворова, почему так верят ему, 
почему готовы идти за ним в огонь и в воду, и понял, что они способны сокрушить 
любого врага, потому что выучка, которую они проходят, не имеет себе равной ни 
в русской, ни в иностранных армиях.

Суворов заметил способного офицера, приблизил его к себе. Он рассказывал 
Кутузову о том, как девять лет назад служил простым солдатом, унтер-офицером, 
рассказывал о боях в Пруссии во время Семилетней войны.

Суворов объяснял Кутузову, что сила русской армии в солдате. Надо только учить 
солдата, ибо «солдат, – приговаривал при этом полковник, – ученье любит, было 
бы с толком», а толк заключается не в шагистике и муштре, а в том, чтобы учить 
тому, что потребует война, чтобы солдат чувствовал, что он и в мирное время на 
войне…

Так учил и воспитывал свой полк Суворов, так учил он Кутузова.

На этот раз они недолго служили вместе. Но через десятилетия боев и походов, 
через всю свою жизнь бережно пронес и осуществил Кутузов наставления своего 
наставника.

Изображая Кутузова, порой пишут так, точно он сразу пришел к руководству 
армиями и повел их к победам. Но, оценивая Кутузова, надо всегда учитывать, что 
он почти сорок лет провел в боях и походах, и, прежде чем получить в 
командование армию, Кутузов командовал ротой, батальоном, отрядом, полком, 
корпусом. Это закалило Кутузова, обогатило служебным и боевым опытом. Он стал 
профессионалом военного дела.

Он постигал природу боя и войны, сущность полководческого искусства в действиях 
полководцев Румянцева и Суворова. На этой основе рос и развернулся его 
полководческий талант.