Борис Викторович Савинков
Воспоминания террориста
     

      
      ««Савинков Б.В. Избранное.»»: «Новости»; Москва; 1990
     
Аннотация 
     
     Борис Викторович Савинков (18791924) — яркая и неоднозначная фигура 
русской истории. Дворянин, сын варшавского судьи и известной писательницы, он с 
юности посвятил себя революционной работе, стал одним из руководителей Боевой 
организации эсеров, готовил и принимал участие в убийстве министра внутренних 
дел В.К.Плеве, великого князя Сергея Александровича, а также во многих других 
террористических актах. Выданный полиции Азефом, накануне казни бежал из тюрьмы 
и несколько лет скрывался в эмиграции. После Февральской революции вошел в 
состав Временного правительства в качестве управляющего военным и морским 
министерствомпри министре А.Ф.Керенском, был военным генералгубернатором 
Петрограда. После Октябрьской революции, став ярым противником советской власти,
 вступил с ней в открытую борьбу. Схваченный ВЧК, погиб в ее застенках.
     «Воспоминания террориста» — яркий, эмоциональный рассказ Савинкова о том 
времени, когда он был руководителем Боевой организации, действия которой 
наводили ужас на царскую охранку.
     
В.Ропшин (Б.Савинков)
Воспоминания террориста
     
ПРЕДИСЛОВИЕ
К изданию «Воспоминаний террориста» 1928 года
     
     Воспоминания Савинкова... Воспоминания человека, который от марксизма 
перебросился к «традициям» «Народной Воли», притом в его узком понимании этой 
партии, как воплощения идеи террористической борьбы. Благодаря такому пониманию 
стал социалистомреволюционером, причем, будучи членом этой партии, признавал 
только боевую организацию, только боевые действия... А затем, с этого чалого 
коня перешел на «белого», затем на «вороного», чтобы в конце своего жизненного 
пути вновь ударить себя в грудь и публично заявить: «Я ошибался».
     Ошибался ли он? Личная ли это ошибка или неизбежное истеричное шатание из 
стороны в сторону представителя мелкобуржуазной среды, того класса, который 
обречен на гибель в великой борьбе труда с капиталом и в поисках спасения 
мечущегося и перекидывающегося то на сторону труда, то на сторону капитала?
     Савинков типичен для этой среды. На мрачном фоне самодержавнофеодального 
строя, он, если не объективно, то субъективно революционер, но «революционер» 
особенный, «революционер», просмотревший первые громы революции, не понимавший 
движения масс, не веривший в массы, противопоставлявший единичный террор 
движению масс, видевший возможность победы только путем террора, возводивший 
террор в принцип и ради осуществления террористического акта готовый 
поступиться всем — и партией, и ее программой, и даже тем, что считал своим 
«святая святых», — патриотизмом.
     Весьма характерен следующий маленький отрывок из воспоминаний.
     Член финской партии Активного Сопротивления журналист Жонни Циллиакус 
сообщил центральному комитету (партии с.р.), «что через него поступило на 
русскую революцию пожертвование от американских миллионеров (!!) в размере 
миллиона франков, причем американцы ставят условием, чтобы деньги эти, 
вопервых, пошли на вооружение народа и, вовторых, были распределены между 
всеми революционными партиями без различия программ».
     К этому сообщению в выноске Савинков добавляет: «Впоследствии в „Новом 
Времени“ появилось известие, что пожертвование это было сделано не американцами,
 а японским правительством. Жонни Циллиакус опровергал это, и центральный 
комитет не имел оснований отнестись с недоверием к его словам». И только... Сам 
Савинков, с пеной у рта кликушествовавший вместе со своими соратниками о 
«германских деньгах», причем весь этот навет был сознательно ими сочинен, по 
поводу этого миллиона франков даже не побеспокоился проверить, чем, в самом 
деле, обусловлена эта щедрость американцев, ныне, как известно, отпускающих 
миллионы на поддержку не русского народа, а Романовых.
     Это лишь один, но очень характерный штрих... «Все для террора» — вот 
Савинковское знамя первого периода его деятельности. Все на благо, что на 
потребу боевой организации. Максималисты и анархисты — раз они «за бомбу» — 
желанные члены этой организации. С программой партии можно не соглашаться, 
идейно можно расходиться, достаточно признавать бомбу — вот идеология 
Савинковых.
     И неудивительно, что, когда грянули громы первой революции, когда в бой 
двинулись массы, Савинковы должны были оказаться не у дел; их не менее, чем тех,
 против которых они боролись, запугало это выступление масс, и они, отвергнутые 
историей, не понимая грандиозности происшедшего сдвига, предались «самоанализу»,
 перебросились на ту сторону баррикад, скатываясь по наклонной плоскости все 
глубже и глубже в грязную пропасть белогвардейщины.
     Печатаемые ныне «Воспоминания» Савинкова относятся к первому 
«героическому» периоду его деятельности. Но они написаны значительно позже, уже 
тогда, когда Савинков окончательно перешел в стан «ликующих, праздно болтающих,