арестован и осужден.

После года работы в лагере строгого режима, где он чуть не погибает от голода, 
холода и ужасных условий жизни, прекрасно описанных А.И. Солженициным, его 
переводят, как потом выяснилось, по настоятельной просьбе А.Н. Туполева, в 
туполевскую "шарагу" - так на блатном жаргоне называли специально созданные 
группы ученых и квалифицированных специалистов, которые работали над оборонными 

заданиями, оставаясь заключенными.

С мая 1941 года, после того как его реабилитировали и освободили из заключения, 

он продолжает работать в ОКБ, уезжает в эвакуацию в г. Омск, возвращается в 
1943 
году в Москву и до конца своей трудовой деятельности (он вышел на пенсию в 1968 

году) работает в ОКБ А.Н. Туполева, с 1953 года уже в должности его заместителя 

по оборудованию.

Книга Л.Л. Кербера первоначально была задумана им как история жизни, написанная 

для детей и ещё малолетних внуков, и предназначалась для хранения в семейном 
архиве. Это была книга про его жизнь и работу в заключении. Выйдя из тюрьмы, он 

рассказывал об этой жизни только своим домашним и ближайшим друзьям. Вообще, 
рассказы такого рода не только не одобрялись властями, но категорически 
запрещались. Выходившие из тюрьмы люди, пережившие подобные злоключения, давали 

подписку о неразглашении виденного и пережитого, как некоей государственной 
тайны. Однако Леонид Львович был блестящим рассказчиком: его рассказы вызывали 
всегда такой живой интерес у слушателей, что после потепления, последовавшего в 

1954 - 1956 гг. в связи с развенчанием "культа личности", он решил напечатать 
свои воспоминания на машинке - естественно, без подписи, - чтобы иметь 
возможность дать их почитать кое-кому из друзей.

Однако Кербер был по-прежнему, как у нас тогда говорили, человеком "весьма 
засекреченным", а по шрифту машинки можно было без особого труда отыскать 
автора. Поэтому он отдал её перепечатать одной знакомой своей жены, которая 
была 
связана с машинистками, перепечатывающими нелегальные ("самиздатовские") 
рукописи; это было в начале 60-х годов, и в ту пору их немало ходило по рукам. 
Условием было, что она напечатает четыре копии и никому показывать их не будет. 

Так, как будто, и было сделано - у нас дома, действительно, появились четыре 
экземпляра перепечатанной рукописи.

Однако по прошествии некоторого времени автора, всю жизнь проработавшего в 
авиации, какой-то знакомый из совершенно другой области техники, отведя в 
уголок, тихонько спросил: "Леонид Львович, а Вы читали самиздатовскую рукопись 
о 
туполевской шараге?"

- Да что Вы, разве такая есть? - спросил Кербер невинно. - А Вам она 
понравилась?

- Замечательно интересно, но, к сожалению, рукопись пришлось отдать.

- А автор, конечно, неизвестен?

- Ну, разумеется!

Кербер вернулся домой несколько смущенный: черт знает, может, и докопаются? А 
разоблачение автора даже по тем временам грозило не только неприятностями, а 
просто арестом и новым сроком; при желании его можно было привлечь не только за 

клевету, но и за разглашение государственной тайны!

В начале 70-х годов, уже после выхода на пенсию, Леонид Львович обдумывал и 
писал книгу об Андрее Николаевиче. Это был период, когда А.Н. Туполев переживал 

пору больших успехов, связанных с выпуском целого ряда новых самолетов. Леониду 

Львовичу очень хотелось написать хотя бы несколько строк о том, как перед 
войной 
и в начале войны Андрей Николаевич создавал лучший ближний бомбардировщик 
второй 
мировой войны Ту-2, находясь в заключении. Но все его попытки немедленно и 
неукоснительно отвергались цензурой. После множества исправлений, вычеркиваний