из вас тоже верны не останемся… И тогда будет хаос, междуусобие 
и кровь».

 Армия устояла благодаря корпусу офицеров, который после 1905 года, относясь с 
большим вниманием, анализом, не раз осуждением, к некоторым явлениям военной и 
общегосударственной жизни, сохранил характер государственно-охранительной силы.
 В этом его историческая заслуга, в этом же предопределение его позднейшей 
трагической судьбы.


 * * *  

 В начале 1906 года революционное движение пошло сильно на убыль. К апрелю 
боевые организации социалистов-революционеров были разгромлены в Москве и 
Петербурге. Происходили еще террористические акты в Польше, а в деревне 
спорадически возникали аграрные беспорядки до конца 1907 года.
 Нет сомнения, что самодержавно-бюрократический режим России являлся 
анахронизмом. Нет также сомнения, что эволюция его наступила бы раньше, если бы 
не помешало преступление, совершенное в 1881 году революционерами — 
«народовольцами», убившими императора Александра II, после великих реформ, им 
произведенных[ 37 ], и накануне привлечения представителей народа (земств) к 
государственному управлению. Это преступление на четверть века задержало 
эволюцию режима.
 Манифест 30 октября, хотя и запоздалый, был событием огромной исторической 
важности, открывавшим новую эру в государственной жизни страны. Пусть 
избирательное право, основанное на цензовом начале и многостепенных выборах, 
было несовершенным… Пусть в русской конституции не было парламентаризма 
западно-европейского типа — обстоятельство ныне, когда этот парламентаризм 
повсеместно переживает кризис, в достаточной мере спорное… Пусть права 
Государственной Думы были ограничены, в особенности бюджетные… Но, со всем тем, 
этим актом заложено было прочное начало правового порядка, политической и 
гражданской свободы и открыты пути для легальной борьбы за дальнейшее 
утверждение подлинного народоправства.
 Но радикально-либеральная интеллигенция на коалицию с правящей бюрократией и 
на сотрудничество с ней не пошла, требуя замены всего правительственного 
аппарата людьми своего лагеря. Государь не пожелал передавать всю власть в руки 
оппозиции, тем более что «правотворчество» первых двух Дум внушало ему опасения.
 Создалось положение, при котором исключалась возможность легального обновления 
Совета министров лицами, пользовавшимися «общественным доверием». В результате 
радикально-либеральная демократия, не желавшая революции, своей обостренной 
оппозицией способствовала созданию в стране революционных настроений, а 
социалистическая демократия всеми силами стремилась ко 2-й революции.

 Военный ренессанс

 Ген. Куропаткин в своих «Итогах» несчастной японской кампании писал о 
командном составе:

 «Люди с сильным характером, люди самостоятельные, к сожалению, не выдвигались 
вперед, а преследовались; в мирное время они для многих начальников казались 
беспокойными. В результате такие люди часто оставляли службу. Наоборот, люди 
бесхарактерные, без убеждений, но покладистые, всегда готовые во всем 
соглашаться с мнением своих начальников, выдвигались вперед».

 Японская война привела нас и к другому «открытию», что командному составу 
необходимо учиться. До войны начальник, начиная с должности командира полка, 
мог жить спокойно с тем «научным» багажом, который был вынесен из военного или 
юнкерского училища; мог не следить вовсе за прогрессом военной науки, и никому 
в голову не приходило поинтересоваться его познаниями. Какая-либо поверка 
почиталась бы оскорбительной. Общее состояние части и отчасти только управление 
ею на маневрах давали критерий для оценки начальника. Последнее, впрочем, 
весьма относительно: при нашем всеобщем благодушии грубые ошибки сходили 
безнаказанно.
 В 1906 году вышло впервые высочайшее повеление

 «установить соответствующие занятия высшего командного состава, начиная с 
командиров частей (полков) до командиров корпусов включительно, направленные к 
развитию военных познаний».

 Это новшество вызвало на верхах большое раздражение: ворчали старики, видя в 
нем «поругание седин» и «подрыв авторитета».
 Но дело пошло понемногу, хотя первое время не без трений и даже курьезов. 
Занятия со старшими начальниками заключались нормально в двухсторонних военных 
играх на планах или в поле. Многократно участвуя в этих занятиях, я вынес 
убеждение в большой их пользе. Не говоря уже о поучительности их, они давали 
возможность участникам присмотреться друг к другу и способствовали 
добровольному или принудительному отсеиванию невежд.
 Как туго входила в сознание военных верхов идея необходимости учиться, 
свидетельствует эпизод, случившийся в 1911 году. По инициативе военного 
министра Сухомлинова была организована в Зимнем дворце военная игра с участием 
вызванных для этой цели командующих войсками округов — будущих командующих 
армиями. Игра должна была вестись в присутствии государя, который лично 
принимал участие в составлении первоначальных директив, в качестве будущего 
Верховного главнокомандующего[ 38 ]. В залах дворца все было приготовлено для 
ведения игры. Но за час до назначенного срока главнокомандующий войсками 
Петербургского военного округа, великий князь Николай Николаевич добился у 
государя ее отмены… Сухомлинов,