вским крестом. И конный вестовой с вьючной лошадью, 
поднимавшей походную кровать-чемодан «Гинтера», в которой помещался весь мой 
несложный скарб.
 Велел поседлать коней и двинулся в путь к затерянному в горах Восточному 
отряду ген. Ренненкампфа.

 От Тюренчена до Шахэ

 Организация управления дальневосточными войсками построена была на 
неправильных началах. Не было полновластного хозяина. Маньчжурской армией 
командовал ген. Куропаткин; над ним в звании главнокомандующего стоял наместник,
 адмир. Алексеев; оба начальника расходились во взглядах на способы ведения 
войны и обращались со своими разногласиями и жалобами к военному министру и 
непосредственно к государю. Далекий Петербург не в силах был, конечно, 
разбираться в местной обстановке и давал условные рекомендации. Рекомендации 
Петербурга и приказания наместника, не слишком настойчивые, Куропаткин исполнял 
«постольку, поскольку», не доводя ни одного решения до конца и упорно преследуя 
идею избегать решительного сражения до накопления превосходных сил.
 Между прочим, Витте, прощаясь с Куропаткиным, дал ему шутливый совет:
 — Когда приедете в Мукден, первым делом арестуйте Алексеева и в вашем же 
вагоне отправьте в Петербург, донеся телеграммой государю. А там пусть велит 
казнить или миловать!
 К началу апреля 1904 года Маньчжурская армия располагалась главными силами у 
Ляояна, выдвинув авангарды: Южный — в район Инкоу и Восточный — к р. Ялу. 
Последний был отделен от главных сил более чем 200 километров расстояния и 
трудно проходимыми горными кряжами.
 Заперев нашу эскадру в Порт-Артуре, японцы приступили к беспрепятственной 
высадке на материк. В начале апреля 1-я армия Куроки сосредоточилась на реке 
Ялу и ударила на Восточный авангард ген. Засулича. Неудачное расположение 
авангарда и запоздалый отход привели к большим потерям (2 700 чел.) в бою под 
Тюренченом, где японцы имели пятерное превосходство в силах.
 Первая неудача на сухопутном фронте, больно отразившаяся в сознании страны и 
армии.
 Японцы продолжали высадку на Квантуне: в середине июня 2-я армия Оку 
выдвинулась к южноманьчжурской железной дороге и 3-я армия Ноги готовилась к 
операциям против Порт-Артура. Скоро крепость отрезана была от внешнего мира.
 Наместник Алексеев требовал удара по армии Оку, с целью деблокады Порт-Артура, 
Куропаткин же решил предоставить крепость собственной участи — впредь до 
подхода из России подкреплений. Летели телеграммы в Петербург. Государь стал на 
сторону наместника, и последний приказал силам не менее 48 батальонов идти на 
выручку Порт-Артура. Куропаткин исполнил приказ лишь относительно: двинул 
корпус ген. Штакельберга в 32 батальона, дал ему ограниченную задачу — отвлечь 
на себя возможно больше японских войск от Порт-Артура и напутствовал обычным 
предостережением: в решительный бой с превосходящими силами противника не 
вступать.
 Оку ввел в дело силы не многим большие, чем у нас. 13—15 июня происходит бой у 
Вафангоу — бой нерешительный, без видимого перевеса на чью-либо сторону. Но 
Штакельберг отступил к Ташичао, не преследуемый японцами, которые, как 
оказалось, испытывали большое утомление и к тому же большой недостаток в 
продовольствии и в снабжении, благодаря размытым дорогам.
 Вафангоу — второй удар по самочувствию армии.
 Наместник, под влиянием своего штаба, настойчиво понуждал Куропаткина к 
активным действиям. Он требовал теперь, удерживая японцев на юге, Восточным 
отрядом перейти в наступление на Куроки, занимавшего фронт в горах, к 
юго-востоку от Ляояна. Частное наступление ген. графа Келлера в этом 
направлении и было произведено, но крайне неудачно, благодаря тактическим 
ошибкам. Благородный человек, но мало служивший до войны в строю, граф Келлер — 
случай, вероятно, единственный — имел мужество в своем донесении сказать: 
«Неприятель превосходит нас только в умении действовать». И всю вину за неудачу 
приписывал своему неумению. В последующих боях он был убит.
 22 июля ген. Куропаткин нашел, наконец, возможным нанести «решительный удар» 
Куроки. Он усилил Восточный отряд двумя прибывшими из России корпусами, 
переехал в район отряда и сам стал во главе его. Южному отряду, которым 
командовал ген. Зарубаев и который прикрывал направление на Ляоян вдоль 
железной дороги, приказано было в решительный бой с превосходными силами 
японцев не вступать…
 Но 23 июля Оку атаковал Зарубаева силами почти равными (48 батальонов, 258 
орудий против наших 45 батальонов, 122 орудий) под Ташичао. Наша артиллерия, 
хотя и более слабая, перешедшая, наконец, на закрытые позиции, с успехом вела 
борьбу. Все атаки японцев были отбиты, японцы явно переутомились. Настроение 
наших войск было прекрасное, резервы еще не израсходованы. Но… в ночь на 25 
июля Зарубаев отступил к Хайчену…
 «Ничем не оправданное отступление» — доносил наместник государю. Этот эпизод 
не имел никаких последствий для виновника его. Впрочем, я должен оговориться: в 
последующих боях под Ляояном ген. Зарубаев дрался