й 
прибрежной части Галлиполи с потерей всей материальной части. Англичане в конце 
1915 г. понесли серьезное поражение от турок и в Месопотамии, вблизи Багдада.
 В октябре на стороне Германии выступила Болгария, против традиционного 
настроения своего народа, исключительно по немцефильству династии (Кобургской) 
и правительства. 15 октября в Салониках высадилось несколько французских и 
английских дивизий, к которым присоединились потом 4 русские бригады, под общим 
командованием французского генерала Сарайля. Армия эта расположилась от 
Эгейского до Адриатического моря, имела против себя одну германскую и две 
болгарские армии, несколько раз пыталась прорвать вражеский фронт, но 
безуспешно, и перешла к позиционной войне.
 Компенсацией союзникам как будто являлось выступление Италии против Австрии 23 
мая 1915 г.[ 84 ]. Италия отвлекла на себя часть австрийских сил, но ввиду 
малой боеспособности итальянских войск не намного увеличила боевой потенциал 
союзников. Австро-германское командование не приостановило общего наступления в 
пределы России. Подтянув к ополченским частям, наблюдавшим итальянскую границу, 
2?дивизии с русского фронта, 5 дивизий с сербского и одну немецкую дивизию с 
тяжелой артиллерией, австро-германцы на итальянском фронте ограничились 
временно обороной. Достойно внимания, что Италия, имея 12 корпусов и несколько 
дивизий милиционного характера, подняв по первой мобилизации 1 миллион человек 
и сосредоточив у Изонцо главные свои силы, четыре раза в 1915 году переходила в 
наступление и всякий раз безуспешно.
 Эта неспособность итальянцев, неподвижность Салоникского фронта и великое 
русское отступление приблизили конец Сербии. Более года держалась маленькая 
сербская армия, не имевшая надлежащего снаряжения, но сильная духом, отбив три 
наступления австро-венгров. Но в октябре 15 г. на нее навалились втрое 
превосходящие ее силы врагов (29 австро-германо-болгарских дивизий против 11 
сербских) и сербская армия, после двухмесячного отчаянного сопротивления, была 
раздавлена. Остатки ее (55 тыс.) во главе с королевичем Александром, унося на 
носилках больного короля, бросив орудия и обозы, с невероятным трудом, по 
горным тропам, пробились через Албанию к Адриатическому морю и были союзниками 
перевезены на остров Корфу. Отдохнув и снарядившись, эти войска в 1916 году 
приняли снова участие в боях ген. Сарайля на Македонском театре.


 * * *  

 Дойдя до линии Рига — Пинск — Черновицы, немецкое главное командование, ввиду 
переутомления войск, решило перейти к позиционной войне. Австрийский же 
главнокомандующий, ген. Конрад, настаивал на продолжении наступления, с целью 
освобождения оставшихся в русском владении частей Галиции и захвата важного 
железнодорожного узла Ровно, который открывал, через ст. Барановичи, прямое 
сообщение между австрийским и германским фронтами. Произошла размолвка, и в 
результате все германские дивизии, находившиеся на австрийском фронте, 
переведены были немцами на север, на свой фронт. Ген. Конрад тем не менее повел 
наступление на Луцк — Ровно.
 В конце августа я получил от ген. Брусилова приказание идти спешно в местечко 
Клевань, находившееся между Луцком и Ровно, в 20 верстах от нас, где находился 
штаб 8-й армии. Приведя дивизию форсированным маршем в Клевань к ночи, я застал 
там полный хаос. Со стороны Луцка наступали австрийцы, тесня какие-то наши 
ополченские дружины и спешенную кавалерию, никакого фронта по существу уже не 
было, и путь на Ровно был открыт.
 Я развернул дивизию по обе стороны шоссе и после долгих поисков вошел, наконец,
 в телефонную связь со штабом армии. Узнал, что положение серьезное и штаб 
предполагал было эвакуировать Ровно, что у Клевани спешно формируется новый 
корпус (39-й) из ополченских дружин, которые, по словам Брусилова: «впервые 
попадают в бой и не представляют никакой боевой силы». Начальнику этого корпуса,
 ген. Стельницкому, я входил в подчинение. Брусилов добавил, что он надеется, 
«что фронт все же получится довольно устойчивым, опираясь на Железную дивизию, 
дабы задержать врага на речке Стубель».
 Положение дивизии было необыкновенно трудным. Австрийцы, вводя в бой все новые 
силы, распространялись влево, в охват правого фланга армии. Сообразно с этим 
удлинялся и мой фронт, дойдя, в конце концов, до 15 километров. Силы противника 
значительно превосходили нас, почти втрое, и обороняться при таких условиях 
было невозможно. Я решил атаковать. С 21 авг. я трижды переходил в наступление, 
и тремя атаками Железная дивизия приковала к своему фронту около трех 
австрийских дивизий и задерживала обходное движение противника. Но 8—11 сент., 
после тяжких боев, австрийцам удалось оттеснить нас за р. Горынь.
 Между тем ген. Брусилов, получив в свое распоряжение 30-й корпус ген. 
Заиончковского и направив его к р. Горыни, решил выйти из создавшегося трудного 
положения переходом в наступление правым крылом армии (3 корпуса) с целью 
выхода и утверждения на р. Стыри. После долгих споров с главнокомандующим ген. 
Ивановым, не желавшим допускать наступление крупными силами, Брусилов поставил 
на своем, и наступление началось.
 Железная дивизия шла в центре фронта. Блестящими атаками колонн ген. 
Станкевича и полк. Маркова противник был разбит 16 и 17 сент., причем частью 
уничтожен, частью взят в плен. И 18 сент. дивизия, по собственной инициативе, 
преследуя быстро отступавших австрийцев, форсированными маршами пошла на Л