Когда я узнал об этом эпизоде ильюшинской биографии, сразу представил из своего 

детства кишиневский кожевенный завод, мимо которого каждый день ходил в школу и 

домой. Заводишко был не ахти какой, но вонь от него витала несусветная, и не 
только вокруг места, где он располагался. Стоял он на высоком берегу речушки 
Бык 
или, как мы говорили, Бычок, все отходы стекали вниз, и коричневая вода Бычка 
окаймляла нижнюю часть города. Никто тогда и не слыхал про экологию. На заводе 
работала моя тетя и долго там не удержалась. Вот я и представил, каково было на 

подобном предприятии шестнадцатилетнему Ильюшину.

Все его работы были временными, а хотелось иметь постоянный заработок.

"Как-то я встретил в Петербурге земляков, - вспоминал Сергей Владимирович. - 
Они 
мне сказали, что есть выгодная работа на Коломяжском ипподроме, который срочно 
приспосабливают под аэродром. Я поспешил наняться на эту работу".

Итак, 1910 год. Ильюшин встретил на своем пути первое авиационное слово - 
аэродром. Вернее, пришел на ипподром, который превращали в аэродром, названный 
Комендантским. Там пришлось выравнивать поле, копать канавы - знакомая работа - 

и выгружать большие ящики с деталями впервые увиденных аэропланов. Россия 
готовилась к первому празднику воздухоплавания. Вот они, самолеты, много 
самолетов... Он видит своими глазами "Блерио", "Фарманы", наблюдает за полетами.


Тут жилось и работалось повеселей. Землекопы трудились бригадой, а в ней и свои,
 
дилялевские. В деревне Новой, возле аэродрома, Сергей снял угол у рабочего. 
Шесть коек стояло вдоль стен. В комнате жил студент по фамилии Урвачев. Он 
заметил, что Сергей всегда носит с собой книги. Не прошла даром учеба у 
Невского. Урвачев стал заниматься с юношей математикой и физикой - еще один 
полезный человек на пути. Кто-нибудь да поможет, если сам стремишься...

Первый всероссийский праздник воздухоплавания проходил с 8 сентября по 1 
октября 
1910 года (совсем недавно ведь, если подумать, а минула эпоха!), Комендантский 
аэродром показывал достижения отечественной авиации. Да, достижения, хотя 
мировая авиация только началась, только семь лет назад американцы братья Райт 
подняли в небо свой рукотворный аппарат с двигателем внутреннего сгорания, 
только семь лет, но стремительно и дерзко набирало потолок новое направление 
мысли.

Праздник был организован Всероссийским аэроклубом. Военное ведомство выделило 
аж 
25 тысяч рублей. Участвовало одиннадцать летчиков: четверо от военного 
ведомства 
- подполковник Ульянин, поручики Горшков и Руднев на "Фарманах", поручик 
Матыевич-Мациевич на "Блерио", офицеры морского ведомства капитан Мациевич на 
"Фармане" и лейтенант Пиотровский на "Блерио", а также частные лица Ефимов и 
Кузьминский на "Блерио", Уточкин на "Фармане", Сегно и Лебедев на "Авиате".

В самом начале состязаний не повезло Кузьминскому: он разбил свой "Блерио" и 
получил сильные повреждения. А 23 сентября случилось событие, которое потрясло 
всю Россию: погиб военный летчик капитан Лев Мациевич.

На глазах у зрителей на высоте около 400 метров "Фарман" стал ломаться, летчик 
выпал из кабины. Рядом с ним на землю рухнул аэроплан с работающим двигателем. 
Первая жертва русской авиационной катастрофы. До парашютов еще не додумались. 
Собственно, гибель капитана Мациевича и подвигла артиста Котельникова через год 

изобрести парашют. В России, в СССР, первому из летчиков в аварийной ситуации 
парашют понадобился Михаилу Громову в 1927 году. Американцы наградили его 
"Золотой гусеницей с рубиновым глазом" - Громов спасся на парашюте американской 

фирмы "Ирвинг".

...Смерть Мациевича не остановила праздника воздухоплавания, как и в 
последующие 
годы кровь лучших сынов не остановит развития авиации, - наоборот, подхлестнет. 

Не перестали ведь люди строить крылья и раньше, после гибели Икара! А ведь его 
проступок из легенды был первой предпосылкой к летному происшествию: пилот 
нарушил инструкцию не летать выше солнца...

Боролся с подобными предпосылками и государь Иван Васильевич Грозный: