кое-что еще и понять.

...Ему нравилось стихотворение "Реквием пожилому инженеру", перевод из журнала 
"Эроплэйн":

"Перед райскими вратами предстал инженер с лицом усталым, испещренным морщинами.
 
Инженер коротко попросил святого впустить его.

- А что ты сделал? - спросил святой Петр. - Почему ты просишься в рай?

- Я был авиаинженером, - ответил тот, - в течение многих тяжелых лет.

Петр дернул ручку колокольчика, и райские врата с готовностью раскрылись перед 
инженером.

- Входи, - сказал Петр, - и возьми арфу. На земле ты уже прошел через ад".

Ильюшин этот ад исходил, объездил, облетал...

Он был беспощаден, когда дело касалось авиации, педантичен, точен и аккуратен и 

в то же время щедро раздавал свой талант. Кое-кто, как водится, выдавал его 
мысли за свои, что-что, а воровать у нас любят и умеют, воруя все подряд.

"Хоть режьте меня, не было у него недостатков! - восклицает В.Н. Семенов. - Был 

вспыльчивым? Не был. Был иногда несправедливым? Был. Но чаще всего это шло от 
неправильной информации. Было у него главное достоинство: вопрос 
самолетостроения он воспринимал комплексно, его и технология интересовала, и 
доводка, и как конструктор работает, и чем ему помочь, чтобы повысить 
квалификацию.

Пришлось переживать от него огорчения. Сидит у него директор 30-го завода 
Воронин и жалуется на замки у шасси.

- Как же так, вы же договорились поставить две пружины! - говорит мне Ильюшин.

- Поставили.

- А документы сдали?

- Сдал.

- Пойди проверь, если сдал, я извинюсь перед тобой в присутствии Воронина, но 
если нет, берегись!

Я побежал к себе, проверил - все нормально. Думаю, сейчас извинится, а он: "Ну 
хорошо, ладно". И все. Я, конечно, обиделся. Тем более при Воронине. Наверно, 
он 
был уверен, что я не сделал. Правда, через некоторое время позвонил, спросил 
про 
другие дела и похвалил: "Молодец!"

Кратко хвалил, скромно. Но и, если ругал, никогда не унижал. У него этого не 
было".

Как его творения - самолеты, он высоко поднялся над своим временем и обогнал 
время, ибо каждый его самолет - предвидение.

Он не умел жить без думки. Даже в туалете читал журналы или книги, как 
Хемингуэй. Он верил в счастливый исход своих задумок, был оптимистом, и никакие 

неудачи не могли сбить его с пути и помешать исполнению намеченного.

...Квартира в зеленом Кунцеве. Здесь Ильюшин прожил свои последние два года. 
Болел, гулять не выходил. Дали квартиру с большой лоджией, и он любил там 
сидеть.

"Спрашиваю: тебе квартира нравится? - говорит Анастасия Васильевна. - К 
хорошему 
быстро привыкаешь, отвечает".

...Он стал хворать в конце 60-х. Заболел после посещения посольства ГДР. На 
другой день температура сорок. "Немцы отомстили за Ил-2", - подумала Анастасия 
Васильевна. Кто знает... Напомнила о себе и авария 1938 года. Оказалось, что 
отделался не только разбитой бровью.

Мужественно переносил он пытку болезни. Стал приезжать на работу уже к десяти 
утра, и это его тяготило. Был сгустком энергии, а силы убывали.