Во время испытаний Ил-62 произошел случай, не имевший никакого значения для 
судьбы самолета, но оставивший след в памяти всех, кто это видел.

В Жуковском Владимир Константинович Коккинаки выкатился на 62-й, а перед ним 
сел 
на Су-15 Владимир Сергеевич Ильюшин - тоже второй или третий вылет был.

Владимир Ильюшин вылез из кабины и зашагал по бетонке. Навстречу шел отец...

Весь аэродром, замирая, ожидал: поздороваются или нет? Все знали, что после 
того 
как Сергей Владимирович разошелся с первой женой, контакты с сыном были 
нарушены. К тому же отец очень не хотел, чтобы Владимир был летчиком, да еще 
испытателем. Он мечтал видеть сына конструктором и даже звал к себе на фирму. В 

1955 году Владимир кончал академию, и отец спросил:

- Ты хочешь быть конструктором?

- Нет.

- А я хочу, чтоб ты стал конструктором!

- А я хочу летать! - ответил Владимир, повернулся и ушел. Нашла коса на камень. 

Но отец не терпел, когда было не так, как он хотел.

А Владимир давно избрал другую стезю. Даже школу не кончив, стал работать 
мотористом на аэродроме и под опекой В.К. Коккинаки в 16 лет выучился летать. В 

войну на По-2 возил отцу чертежи на завод. Потом на Ил-12 летал...

"Чего я к отцу бы пошел? Там меня даже на декорациях не было бы видно!" - 
говорит Владимир Сергеевич.

И вот сейчас люди на аэродроме смотрят, как приближаются друг к другу отец и 
сын... Нет, не поздоровались. Прошли мимо, как чужие. Россия...

И все-таки он гордился, что сын стал заслуженным летчиком-испытателем, Героем, 
генералом. Говорят, когда увидел его по телевизору, даже подпрыгнул от радости: 

"Володька!"

"Но я бы никогда не допустил его до себя, - говорит Владимир Сергеевич. - Я 
всегда был гордым человеком, а так все бы думали, что мне от него что-то нужно".
 
Тоже Россия...

"Мне его имя мешало со страшной силой, - продолжает Владимир Сергеевич. - 
Особенно вначале. Чтобы утвердиться, мне приходилось в десять раз больше делать,
 
чем если бы я был просто Ивановым. На меня смотрели косо. Когда Артем Иванович 
Микоян попросил дать ему летчиков из ЛИИ и меня рекомендовали, он отвел мою 
кандидатуру: "А что я скажу Сергею Владимировичу, если ты убьешься?"

ЛИИ обиделся и дал ему трех летчиков вместо меня одного. А племянники Артема 
Микояна благополучно летали, правда, не на его опытной машине. В 1969 году отец 

позвонил мне: "Может, хватит летать?" Звал к себе на работу.

Меня воспитал Коккинаки. А с отцом мы около двадцати лет не разговаривали. 
Встречались только по работе - на совещаниях..."

Слышал я и такое, что Ильюшин не любил старшего сына, мол, как Сталин своего 
Якова. Думаю, это не так. Сын восходил своей дорогой без вытягивания за уши.

И все-таки его отцом был Ильюшин, и одно это имя, как бы оно ни мешало 
самостоятельности Владимира, одно только имя...

"Перед самой войной переехали на дачу в Снегири по Волоколамке, поворот на 41-й 

километр, - продолжает Владимир Сергеевич. - Ее немцы сожгли. Сжигали все 
подряд, там километра четыре было до передовой".

Немцы устроили там свой штаб, были всего несколько дней. Однако наверняка они 
знали, чья это дача, и отомстили создателю Ил-2. Точно так же в Вешенской они 
разбомбили дом Шолохова, специально помеченный на летных картах люфтваффе. 
Немцы 
правы: чего мы, русские, стоим без таких, как Ильюшин и Шолохов?..